Валентина Иванова (Спирина) - Каракули гениального графомана. Лучшее

Распахнула душу. Дура!
Что ж ты делаешь с собой?
Пятна крови темно-бурой,
На груди своей замой.

Сердце вынули, забрали?
Ты позволила сама.
И теперь сидишь в печали,
Средь весны сквозит зима.

Ну и что ты будешь делать?
Слезы в ведра собирать?
Этой жизни ты хотела?
Нравится себя ломать?

Или может сбросишь иго
Неслучившейся любви?
И истошно, громко, дико,
Гордость в помощь позови.

Спину прямо и улыбку
Натяни на всё лицо.
Людям свойственны ошибки,
Люди же, в конце-концов.

И уверенной походкой
Продолжаем жизни путь.
И твоя любовь-находка
Встретится когда-нибудь.

Вы знаете, какое это чувство —
Когда над полусонною землей,
Плывет и разливается так вкусно
Дыханье хлеба, созданный тобой.

Десятки лет знакомая дорога,
Идешь с утра, а аромат плывет,
И понимаешь, как же это много —
Дать хлеба городу и накормить народ.

Насквозь твоя одежда пропиталась
Теплом и добротой родной печи.
И слов любых ничтожно будет мало,
Чтоб рассказать про труд людей в ночи.

Их руки пахнут солодом, ванилью,
И в их глазах играет добрый блеск,
Спускается мучной на плечи пылью,
Их труд – благословение небес.

И здесь людей случайных не бывает.
Лишь тот, кто сердцем предан и душой,
Работу хлебопеков выбирают,
На жизнь на всю, на долгий путь земной.

Особый мир особых обязательств,
Что б ни случилось – должен быть всегда,
Хлеб на столе – вот главный показатель,
Самоотверженно тяжелого труда.

И пусть плывут сквозь ароматы хлеба,
Тепло их душ и доброта сердец.
Традиции и старые секреты,
И опыт поколений – их венец.

Я буду жить – с любовью или без!
С тобой иль без тебя – уже не важно.
Ты в мою душу в обуви залез,
По сердцу в сапогах. Уже не страшно.

Я буду жить, назло себе самой,
Потоки слез промыли мне сознание,
И наслаждаться собственной зимой,
Среди жары. Средь пустоты. В изгнании.

Я буду жить, по прежнему любя,
Горя огнем добра, тепла и веры.
И наплевать, что рядом нет тебя.
И что оттенок жизни только серый.

Я буду жить. И я сильней, чем ты.
Лежа на дне глубокого ущелья,
Я в свои крылья заплету цветы,
И к солнцу поднимусь прося прощенья.

У всех родных и дорогих людей,
Которых я слезами изводила,
И у врагов. И близких мне друзей-
Они всегда мне предавали силы.

Я буду жить и перекрашу жизнь,
Из серого в мерцающе-жемчужный.
А ты теперь ко всем чертям катись.
Мне подаянья твоего не нужно.

Острым ножиком со стены собираю остатки сердца,
А в груди моей дыры видны – так навылет прошла любовь.
И уже никогда-никогда не воскреснуть мне и не согреться.
И уже никогда-никогда не взыграет горячая кровь.

Горьким словом, тяжелой плитой запечатаю пьяный разум,
Чтоб не думать, что ты с другой и себя ни за что не винить.
Чтоб холодной ночной порой наступило прозренье не сразу.
И, укутавшись темнотой, продолжаю тебя любить.

И для слов твоих «я люблю» каждый раз подбираю синонимы.
И для боли тупой своей каждый раз подбираю слова.
В хороводе холодных дней безнадежно увязли, тонем мы.