Александр Досов - Под вуалью

Давит небо серое на грудь,
Туча чёрная на плечи навалилась,
Ветер, воя, нагоняет жуть,
Осень, как девчонка, прослезилась.
То ли по утраченному лету,
То ли стосковавшись по зиме,
Запрягу волшебную карету,
Прокачусь по матушке Москве,
Вихрем пролечу по Ленинграду,
Заверну в любимый Самарканд,
Стран других не знаю и не надо —
Мне б вернули Родину назад!
Родину с названием Союз,
Роль национальность не играла.
Долго братьев собирала Русь,
Но так глупо разом растеряла.
Руку раненую не сожмешь в кулак —
Очень больно, пальцев не хватает.
Снова карты выпали не так,
И опять простой народ страдает.
Ветер тучи чёрные развеет,
Дождь пройдёт, пройдут и холода.
Верю, что народ наш поумнеет,
Только вот один вопрос: «Когда?»

Система наша никуда не годна,
Но Родину люблю и ей горжусь,
Передвигаться я могу свободно,
Если, по глупости, на ровном не споткнусь.

Пусть кто-то уезжает за границу,
Не будем мы за это их судить,
Не перелетная – домашняя я птица,
Заморским пряником меня не подкупить.

Но если даже я куда-нибудь уеду,
То лишь на остров под российским флагом,
Вести с аборигенами беседу,
Утюжить землю твёрдым русским шагом.

Где был Маклай – там русская земля,
Сил не хватило уберечь владенья,
Возможно, стану папуасом я,
Возглавлю княжество Надежды и Везенья.

По-русски будут папуасы говорить
На диком тарабарском диалекте,
Как и Маклай, я с ними буду жить,
На русской, маленькой, затерянной планете.

Чтоб доказать, что мёртвый человек
При всём своём желании вовек
Не сможет даже лампочку включить,
Пришлось почти все службы подключить,
Понадобился ворох всяких справок,
Не обошлось, как в Думе, без поправок.

Расширенную справку я принес,
Исполнил молча прихоть леди-босс,
Решил всё обо всех я рассказать,
Кто может электричество украсть.
Но прежде выгнал тараканов и мышей,
Конечно, жалко было малышей,
На них же сдуру тоже счёт пришлют,
Узнав, что за плитой они живут,
Остался только кот-мерзляка Дмитрий.
Заходит с бодуна Никола хитрый,
Стаканчик электричества попросит,
Лишь отвернись – уже ведром выносит,
Слабинку дай, гребёт его лопатой.
А коммунальщики – сплошные бюрократы,
Прям через жилы электричество сосут,
Что не допьют – в карманах унесут,
Сосут кровинушку под комариный писк,
А кто предъявит им судебный иск?
Вампиры, что сказать, ни дать, ни взять,
Хоть что-нибудь, но дай им пососать.
Как говорится: «Не было бы зла,
Но допустили в огород козла».

Куда там Гоголю до ваших «Мёртвых душ»,
Чтобы ему попасть в такую глушь,
Такие дебри, где сверхумные тупицы,
Пришлось бы заново писателю родиться.
И, к сожаленью, вновь сойти с ума,
Чтобы спалить бездарные тома
Квитанций, исков, приглашений в суд,
Воскресших мёртвых «Чичиковы» ждут,
Чем чёрт не шутит, может быть придут
И долг несуществующий вернут.

Надо иметь куриные мозги,
Чтоб выбивать с покойников долги.

Шлет вам с «Морского» господин Шевцов
Привет от всех воскресших мертвецов.
Они к себе вас в гости не зовут,
И сами к вам конечно не придут,
Но просят, может, сходите в «Собес»,
Ведь вас наверняка попутал Бес,
Востребуете пенсию мою,
От всей души я вам её дарю.
Покройте с каждым днём растущий долг,
Там хватит и на чай, и на пирог,
Попив чайку и отдохнув от суеты,
Пришлите мне на кладбище цветы.
А. Т. Ш

P. S
А у хозяйки долга вовсе нет,
Она вообще не потребляет свет,
Но регулярно, уже много лет,
Вам посылает пламенный привет.
И просит сделать ей перерасчёт,
Верните деньги, ведь она здесь не живёт,
Или внесите их в жилищный фонд,
Ведь крыша, как текла, так и течёт.
Рыдает, просит: «Сделайте ремонт!»,
Чтобы щиток дождем не заливало,
А то ведь вы начнёте всё сначала.
То дурака, то крайнего искать,
Чтоб как лоха, как липку обобрать.
Для вас закона не было и нет,
Бытует электрический рэкет.
Вы можете порвать моё письмо,
Швырнуть его хоть в урну, хоть в окно,
Но напоследок вам скажу одно,
Что правду отыщу я всё равно.

Вашей наглости нету предела,
Не указ ни закон вам, ни суд,
Вас инфляция тоже задела,
На глазах ваши ставки растут.

Кто-то умер – не важно, пусть платит.
Служишь в армии – тоже плати,
Если этих вложений не хватит,
ДЭК придумает, где их найти.

За подъезд и за лифт заплатите,
За киоск, что под домом стоит.
Не ворчите, под ноги смотрите,
Что с того, что там свет не горит.
Есть проводка, включатель, розетка,
Значит, будет когда-нибудь свет.
И три года не платит соседка,
Заплати за соседку сосед,
Заплати за слесарку в подвале,
За бомжей, что нашли там приют,
И за то, что вам в рожу не дали,
И за то, что вам в душу плюют.

Вы трудитесь, и Бог вам поможет,
А стервятники вмиг налетят,
Никакая их совесть не гложет,
Так как жрать они очень хотят.

Хотел шакалов отогнать от мертвечины,
Даже усопшим не дают покой.
Бояться их мне не было причины,
Но видимо не так махнул рукой,

Осиное гнездо разворошил,
Набросились – и жалят, и кусают,
Чтоб путь земной я тоже завершил,
Бюрократически морально убивают.

Но не учли – телец я твердокожий,
О силе духа скромно промолчу,
Кусаться, жалить я умею тоже,
Но только без причины не хочу.

«Ученье – свет», а не рубильник ДЭКа,
И освещает он единственный закон,
Не для шакала, а для человека,
Зачем же совесть вы поставили на кон?

И свежей кровью можно захлебнуться,
Кровавым мясом можно подавиться.
Чтобы на собственных ухабах не споткнуться,
Советую я вам остановиться.

Мне не нужны награды,
Хоть я их заслужил,
Ведь нет со мною рядом,
Кто голову сложил
В чужом краю далеком,
Не зная сам – за что.
Пропал в бою жестоком,
Теперь он стал «никто»,
И маме как в насмешку,
Прислали гроб пустой:
«Ты, старая, не мешкай,
Немножечко постой,
И отправляйся, мать,
За сыном на покой»…
«Мне рано помирать,
Мой сын живой, живой!
Не в ваших душах черных,
В сердцах своих друзей —
Великих, гордых, скромных
Российских сыновей!»

Как долго мы к черте ползли,
Как многих мы теряли,
Как много на себе везли
Всего, чего не знали.
Как много пройдено дорог,
Как много было крови,
И на родительский порог
Не воротился Вовик.
Он не один, а легче ль нам?
Всех ждать, не всех дождаться.
«Скажи-ка, мам, наш папа там?
Он что, служить остался?»
«Да…»
Святая ложь. Подрастешь – поймешь.