Александр Досов - Мама

Кто мы, взрослые? Те же дети,
Только выглядим чуть иначе.
То же яркое солнце нам светит,
Точно так же смеёмся и плачем.
Так же в маме нуждаемся вечно,
Тянем к ней взросло-детские руки,
Точно так же бываем беспечны,
Хотя есть уже дети и внуки.

Два милых слова-близнеца
Мы повторяем без конца,

Слова – две стороны медали.
Как их местами б не меняли,
Мы повторяем вновь и вновь
Два слова: мама и любовь.
Я больше жизни мамочку люблю,
Ей жизнь свою по капле отдаю.
Любимую я мамой называю,
Красивей и родней её не знаю.
Мне мама в муках жизнь и свет дала,
Всегда в тревоге провожала и ждала.
Любимая детей мне подарила,
Меня в них, словно в сказке, повторила.
И жизнь опять идёт, течёт по кругу.
Нет у детей родней, любимей друга.
Кого, как маму, можно полюбить,
Безмерную любовь к ней сохранить?

И не было, и нет прекрасней слов:
Любовь и мама, мама и любовь.

Ты прости меня, мама, своего непутёвого сына,
Что по глупости детской очень часто тебя обижаю.
Помню я, где б лихая меня не носила,
Что ты ждёшь, но опять обижать продолжаю.

Ты прости, но сама же была молодою,
Торопилась из детства во взрослую жизнь перейти.
К сожалению, чувства к нам приходят с бедою,
Когда хочется плакать, прильнув к материнской груди.

Где б я ни был, я знаю, что ты, моя мама, не спишь,
Меря комнату шагом, с надеждою смотришь в окно.
Я вернусь, и опять ты меня, моя мама, простишь
И обиды забудешь, вроде всё это было давно.

Я благодарен Господу за то,
Что жизнь меня от бед не раз спасала.
На плечи «деревянное пальто»
Костлявая мне с детства примеряла.

Но мне Господь, прощая все грехи,
Стелил соломку там, куда я падал.
Дела бывали хуже, чем плохи,
И я бывал, не скажешь мягче, гадом.

И, как у Господа, я вновь прошу прощенья
Не в церкви, не в мечети и не в храме —
За все обиды, все проступки, прегрешенья
Я на коленях припадаю к маме.

Она несла тепло, добро и свет,
Всё отдавая до последней капли.
Мне очень больно, только мамы больше нет.
И эта боль теперь утихнет вряд ли.

Я детям отдаю её тепло,
Тот свет, что по наследству мне достался,
Всё лучшее, что свыше мне дано.
А прошлое? Да кто ж не ошибался?

Для мамы дети – вечное дитя,
И у неё за них всегда душа болит,
В далёкий путь ребёнка проводя,
Ночами тёмными тревожится, не спит.

Встречает со слезами на глазах:
«Ты что так долго? Даже не писал», —
И лёгкий затаённый вечный страх,
Чтоб ненароком не споткнулся, не упал.

Не простудился чтоб, не заболел,
Взобьёт подушку, одеяло подоткнёт.
Ребёнок вроде на секунду улетел,
А мама его словно вечность ждёт.

Здравствуй, Валя!
Здравствуй, мать моя крёстная.
Родилися мы в мае,
Только разными вёснами.
Ты задолго до страшных пожарищ войны,
Я позднее нарушил покой тишины.
Но одно нам сумела бабуля привить —
За глаза ни о ком никогда не судить,
Все невзгоды сносить и в тоске не скулить,
Все обиды забыть, всех виновных простить,
Что имела хорошего, в души нам влить.
Ради этого стоит и стоило жить.

Есть ты одна, и нет тебя родней,
Нет никого добрее и милей,
Нет никого бодрее и моложе.
Ни на кого на свете не похожа.
Земная ты, но словно неземная,
Неповторимая, воздушная, святая.
Ты хрупкая, но сильная какая.
Стерпела всё, судьбу не проклиная.
Всю боль свою от общества тая,
Давая жизнь, тепло и свет даря,
Ты в маме повторилась и во мне,
И в моих детях, как в хорошем сне.
Да! Ты живёшь и вечно будешь жить,
Сумев себя в потомках повторить.

В душе и мыслях ты всегда со мной,
Есть ты одна, и нет тебя дороже.
Я повторился снова, ну и что же, —
Коль жив в тебе я, живы мы с тобой.
Я знаю, что всегда к тебе приду.
Я знаю, что всегда меня ты ждёшь
И нежные слова всегда найдёшь,
Когда к твоей груди я припаду.
И в детстве солнечном я снова растворюсь,
И вспомним мы, как кучерявый, робкий
Вёз лапоть мальчик по зелёной тропке
И звал тебя, «Бабусь»! – кричал. – «Бабусь»!
Ты снова плачешь, милая, не надо.
Я счастлив тем, что есть ты у меня.
Я стебелёк от твоего корня,
Отросток твоего большого сада.

Лечу к тебе, мечтаю и молчу.
Лечу и, как безумный, хохочу.
С тобою встретиться, бабуля, я хочу.
Солончаки, барханы проскачу
И, если надо, горы сворочу.
Бабуля, жди, ведь я к тебе лечу.

Скрипи, бабуля золотая,
И пусть завидуют молодки,
Когда ты, юность вспоминая,
Как воду, выпив рюмку водки
И клюшку в сторону откинув,
Как девочка в десятом классе,
Лукавым взглядом всех окинув,
Закружишься в старинном вальсе.
Правнукам носик утирая,
Над неуклюжестью смеешься,
Скрипишь, судьбу не проклиная,
Бог даст, праправнуков дождёшься.

Живи горя, не угасая,
Заря, дарящая рассвет.
Бабуля вечно молодая,
Родней тебя на свете нет.

Глядя на прошедшие года,
Ты с улыбкой думаешь всегда:
«По сей день душой я молода,
А морщинки – это не беда».
Эх, задорною девчонкою была.
Сколько ты парней с ума свела,
Скольких вокруг пальца обвела,
А сама всё хорошела и цвела.
В детях ты продолжила себя,
И, внучат за щёчки теребя,
Вспоминай с улыбкой на губах
О прожитых, но не прожженных годах.

Ты мне нравишься тем, что порой непонятна.
Не беда, что года унеслись безвозвратно.
Не беда, что виски сединой запорошены.
Жизнь клокочет в тебе, ты судьбою не брошена.
Сколько силы, энергии и порывы тоскливые.
Всё же снятся ночами дни цветные, красивые.
Пусть проснулась в отчаянье, мыслей злых наважденье.
Но у этого сна есть ещё продолженье:
Внук растёт у тебя – новой жизни движенье.

Мужики, родные, будьте проще —
Всей душой любите свою тёщу,
Ведь она почти вторая мама —
Узаконенная жизнью мелодрама.
Ваши дети ей родные внуки.
Повторятся сладостные муки,
Молодость вторая к ней вернётся,
Если только счастье улыбнётся
Встретить зятя, как родного сына,
Чтобы недоверья паутина
Не висела над её родными,
Чтобы даже языками злыми
Каждый мог, завидуя, сказать:
«Да, они ж родные – сын и мать».