Тамара Квитко - Времени волны

Нам боль дана, сребристая печаль,
Багровые закаты и рассветы,
Родителей и – мудрецов советы,
Пространство-время и отрезка даль…
Творения великих мастеров.
Искусства знаменательны знаменья –
Овалов, линий, ромбов и углов,
Абстракция, – как росчерк откровенья.
Вельможатся заглавные слова,
Предчувствия поэта тяжелы:
Как буквы в слове ни были б малы,
Составится для каждого глава
И в Книге книг отметится строкой,
Хотелось бы – Всевышнего рукой.

Быть может, мы поверим, и везенье
Нас не оставит в жизни никогда,
И мы поймём свое предназначенье –
Для каждого горит своя звезда.
Нет, не свернуть с пути, впотьмах блуждая,
В деяниях своих – отринуть зло.
Ошибки совершать, о том не зная,
Надеяться, чтоб снова повезло?
Нащупывать, искать свою дорогу,
Прислушиваться радостно к себе
И совести, как внутреннему Богу,
Не изменять ни в счастье, ни в беде.

И узнала, пережив зиму,
откуда ветер надежд,
слезой небес прозрачной
умылся, стоит лес,
и нет такого тумана,
за которым не яснится день
и увидишь, вставая рано:
зеленый побег дал пень.

Поэзия пылает ранним утром – в настое перепевов птиц,
дерев, впитавших влагу дождичка ночного,
раскрывших нежность лепестков, стоящих,
как на празднике, в цвету сирене-розовом.
Пронизан схваченный в кадр глазом объём
лучами света… Тепло и влажно от земли,
открывшейся навстречу солнцу,
отправляющей жучков и червячков на волю.
Пропитано пространство услажденьем жизни,
гармонией единства все живого, поющего гимн Радости!
Весна! Весна! Весна! Из пруда черепашки выползли,
уселись на камнях, подставив панцири под солнце,
вытянув головки. Над ними мельтешатся мотыльки.

Ветер нежнейше тих –
Отдых для листьев.
Трепет крыльев-ресниц –
Ветреность мыслей.
Слов золотой завиток –
Глаз отраженье.
Кофе, чая глоток –
Мягки движенья.
Тёплый света припёк –
Ёмкость скамейки.
Выдался славный денёк,
Песнь – канарейки.

Тем днём, тем годом, той судьбой,
пристанищем, неведомо кому угодным,
под небом пасмурным покорною Невой –
рекой, несущей вольно к устью «пальцы», –
мы шли с тобой – безвестные скитальцы,
ведомые, как говорят, звездой,
которую искали понапрасну,
не в небо вперив свой влюблённый взор, но –
прихотливости громадных львов
и прочих статуй, смиренно раскрывающих обзор;
От Арки главной – к Зимнему шагали и дальше, дальше…
И нас преследовал шуршащий листопад
моих незрелых дум, твоих воспоминаний,
амбиций странных, послевкусия навязчивой любви.
Ты нервничал и сыпал цитатами из книг,
а мне казалось – надеялся на что-то,
но… как понять смысл слов, подводное теченье?
Завязано узлами, запутано в твоей же голове.
Я думала: а что же будет с нами?
Вода плескалась мерно под мостами.
и мне казалось: жизнь темнее мглы,
нависшей над Дворцовой, ангелом с крестом
и всё же возражала: забудется, немного воли и
чуть-чуть желаний – и можно дух и тело ублажить,
и жизнь наполнится приятным ожиданьем,
и ты оценишь слово «быть»…
Когда ж настанет день и по невидимым зовущим
вертикалям дух наш поднимется навстречу небу,
земля отпрянет, где мы так страдали
и верили в добра победу.
Но ты не слушал, объятый своею болью,
и говорил, как мне казалось, скорее сам с собой.
Не знаю, любил ли ты меня иль ту, другую?
Я же ждала любви.

О, лучше нет награды той,
Когда свой путь вы узнаёте
Иль открывается порой
Смысл бытия, зачем живёте…

Дождь неспешно прошёлся,
наводя чистоту,
показалось солнце –
осветить красоту,
приподнялись травы,
серьги-брызги суша;
гроздь рябины кровава –
плачет чья-то душа.

День призрачным окутан покрывалом,
Картинки блекнут – чёрно-белое кино.
Общенье нам даётся даром –
Глаза в глаза, – пьянит любовное вино.
И оттепель январская тревожит,
Моделей зимних изменив наряд.
Страдающему – верю – Бог поможет,
А мне – твоя любовь и нежный взгляд.

Оттай, душа,
распрямись,
смотри на жизнь
простеньким
взором,
с немым,
безрассудным
задором
в небесную бездну –
не рвись;
влагой зрачки –
не слези,
груза на грудь –
не грузи,
а нежно, спокойно
в ночи
веди за собой,
уведи
в страну безупречной
любви,
моей долгожданной
мечты…

Мозг заленился,
настигает дрёма.
О вдохновении –
не может быть речи.
Измождённым
приснился,
шёл мимо храма,
пожаловался:
«Жена выгнала меня»;
слезились свечи.
Ответила:
«Возвращайся,
жена тебя любит»,
понимая: нам вместе –
будет только хуже.
Столько лет прошло.
Говорят же –
время лечит.
И добавила:
«Осень, холодно,
не ходи по лужам.
Кому лечить,
коли окажешься
простужен?».

Утонуть в зрачках твоих, мечтая,
Услышать слов воркующий мотив
И воспарить, поэзию читая
И что-то там в заоблачье свершив,
Войти в предзимье, отряхнув невзгоды;
Плести венок из роз и васильков,
Ведь «У природы нет плохой погоды»,
Поверить в праведность иных миров.
Так пусть срывает ветер листья смело,
В саду моём – разгонит скорбь и страх!
Чай заварю и веселей возьмусь за дело,
Надежда оживёт и… свет в глазах…
К весне сад расцветёт! И белых лилий
Тебе не разрешу топтать, мой милый.

Марина! Слышишь?
Горят костры,
Горят – стихам навстречу,
Навстречу сердцу,
Звезду, огнем родившем не одну,
Свет льющую оттуда –
С верховий неземных –
Надмирной – Глас Бога
Различая среди безмерно ясной тишины,
Покоя вечного от центра притяженья.
Слова – не звук, но символ,
И так непросто зреть
К материи прилипший примитив
Пристрастный и к богатству, власти, славе…
Ни вздоха, ни печали, ни осуждения –
Одно неизмеримое объятье
И красота всех видов превращений.
Так странно мне, Марина, услышать вдруг
Тебя, твой голос тихий, робкий и спокойный.
Не отчуждённый, нет, но мудрый: величье
Тайны бытия.
Горят, горят костры…