Тамара Квитко - Времени волны

Сегодня утолен до утомленья,
Но голод просыпается с зарёю,
И голос Федры полон вожделенья –
«О, Ипполит! Ночной приди порою;
Взнуздай власть страсти, чувств моих горючесть,
Запомни: жизнь и смерть тебе подвластны,
Теряю разум, осторожность, зрячесть,
Сжигает взгляд твой, и уста – опасны;
Насытиться любовью невозможно,
Пылают тело, губы, сердце, разум…»
Любое описанье страсти – ложно,
Вулкан Везувий выльет лаву разом.
Сегодня стол и сладок, и богат,
А завтра снова ты огнём объят.

А завтра снова ты огнем объят,
Ждёшь встречи, голоден, хоть ел недавно;
Стоишь покорно у Царицы врат,
Не смея двери отворить – вот странно! –
Покоев; прелестью садов сражённый,
Застыл столбом и с лепетом влюблённым,
Амуром и Венерою ведомый,
Пред царственной – коленопреклонённый;
Целуешь, с нежностью богини руку
И уплываешь тут же к небесам,
И забываешь суету и скуку,
Бросая гордость на съеденье псам.
Став рыцарем и показав уменье,
Рождённый для горенья, а не тленья.

Рожденный для горенья, а не тленья,
Как трубадур, воспеть любовь в стихах
Под окнами любимой – песнопеньем –
На риск, восторг, блаженство, муку, страх.
Любовь сильна и к кошке и собаке,
К цветку и дереву, реке, стране.
Любовь – до странности – бывает всякой,
И даже – «не прогулкой при луне».
Вступленье в брак – ответственность и стойкость,
Не дуб с рябиной; строить жизнь вдвоём –
Внимание, смирение и зоркость,
Духовный рост, по лестнице подъём.
Не видеть в друге злобного врага,
Чтобы любовь была нам дорога.

Чтобы любовь была нам дорога,
Воспой черты любимые в разлуке;
Не наставляй, коль замужем, рога,
Хоть изнываешь от тоски и скуки.
Не злись и не вступай скорее в спор –
Обидишь невзначай гневливым словом,
Веди любовно сложный разговор,
Не будь в решеньях судьбоносных скорым.
Испортить отношения легко.
Обиды накопить – ума не надо,
Но трудно стать без промаха стрелком,
Труднее – человеком, кому рады.
Пройдя страдания любовной муки,
Пусть океаном будет час разлуки.

Пусть океаном будет час разлуки,
А встреча – вдохновенна, горяча;
И музыки чарующие звуки,
И робко свет касается плеча.
Ведь для влюблённых день есть Валентина.
Признаться в чувствах можно без помехи;
Загладив ссору, жить без карантина,
Латать непонимания прорехи.
Любви призыв – божественный удел,
Дарованный, как жизнь, цветку и волку.
Коль страстью огненной не овладел;
Коль не сумел любить, не будет толку,
Любовь хранят не на день – на века
Пусть двое, выходя на берега.

Пусть двое, выходя на берега,
Останутся в бурлящих водах страсти.
Помогут феромоны, курага,
Шафран, яичница, имбирь и сласти,
А также спаржа, мёд, мелисса, хрен,
Бальзам для любящих – из слов хвалебных,
Изъятие из быта ссор, измен
И действий невпопад и непотребных,
А также – разговоры по душам,
В ночной тиши на звёзды любованье;
Любовь к деревьям, травам, малышам
И радость за любимого, вниманье.
Для избавления от грусти, скуки,
Один к другому простирают руки.

Один к другому простирают руки.
В разлуке с милым и минута – час.
Для Пенелопы и секунда – сутки:
Днём ткёт ковёр, распустит ночью часть.
Миф о любви Амура и Психеи,
Их сына имя – Наслаждение.
Любовь Пигмалиона к Галатее,
Ожившей статуе, на удивленье…
Любил её «как сорок тысяч братьев»,
Она – как «сорок… ласковых сестёр».
Гром, молния – предвестники ненастья,
Да возгорит любви живой костёр!
Когда ж любовь, увы, покинет нас,
Пусть зимней стужей будет этот час.

Пусть зимней стужей будет этот час,
Коли судьба готовит нам разлуку.
Очнись, любовь! Откройся без прикрас,
С улыбкой протяни на счастье руку,
Воспрянуть дай теплеющим сердцам,
Обманным покрывалом скрой морщины.
С молитвой обращаясь к праотцам,
Отринем разрушения причины.
Возвышенна, блаженна и вольна,
Любовь по наслажденью с мёдом схожа.
Волнует, греет, нежит, как волна.
Остановись! Влюбись в меня, прохожий!
Дам номер телефона здесь, сейчас,
Чтобы весна теплей пригрела нас.

Чтобы весна теплей пригрела нас
И солнце бы дарило нам улыбки,
А летом – яблок аромат на Спас…
Но в жизни совершаем мы ошибки.
Не слышать никогда б: ты – содержанка.
Сквозит тревога в любящих глазах.
(Избавь, о Боже, нас от перебранки.)
Молитва, монастырь, псалом, монах.
Любовь покинет, и покинет радость.
Утехи секса без любви – порок.
Поймёт ли юность? Даст совет ли старость?
«Любовь есть счастье, совершенство, Бог!» –
Воскликнем, оставляя бытие,
Проснись, любовь! Твое ли остриё…

Спал Младенец. Светила луна. Изумрудом звёзды сияли…
Вифлеемской звездой взгляд Отца проникал сквозь
небесные дали –
В ту пещеру, где Мальчик лежал, где огонь от костра
вился струйкой
И где ослик в сторонке стоял и в спокойствии вол
возле люльки,
Где Мария с Иосифом, страстно молясь, глаз своих
не сводили с Младенца…
В ту пещеру, где время, с пространством скрестясь,
растворялось в луче Совершенства.

Звезда воссияла особенно ярко.
Ко входу в пещеру – светлой тропой
Луч Отца вёл верблюдов. Ночью – не жарко.
Волхвы волновались. Родился Святой.

Слёзы стекали… Провидец губами,
Одними губами беззвучно шептал:
– О… Боже наш, Боже, рождённый в Младенце
В холодной пещере – беспомощен, мал…

Родился, родился – стучали копыта,
Волхвы взгляд вперяли с верблюжьих горбов;
Планеты застыли, забыв про орбиты,
Земля пробуждалась под взглядом богов.

Слёзы стекали… Провидец губами,
Одними губами беззвучно шептал:
– Я вижу, я вижу – на ослике въедешь,
На ослике – нищим, на ослике сером;
Иисус наш – на ослике – в Иерусалим…

Всё ярче горела звезда Вифлеема,
Тропу насыщая невиданным светом.
Волхвы вдохновенно спешили с дарами,
Отвергнув усталость, шли к Новым Заветам.

Слёзы стекали… Провидец губами,
Одними губами беззвучно шептал:
– О… Боже наш, Боже, рождённый в пещере
От Девы Пречистой, Звездой воссиял!

Родился, родился – звенели копыта.
Ночь отступала. Стало светло.
Повозки качались. Смотрела влюблённо
Звезда Вифлеема в пещеры окно.