Наталья Патрацкая - Платиновые стихи. Лирика

Лишь боли говорят, что вы сегодня живы,
что память лишь болит издержками забот.
Позвольте, может, вы вновь беситесь от жиру?
А синяки у вас заброшены за борт.

А я не утону, я поднимусь по трапу,
все ссадины мои конечно заживут.
Вы встанете у ног, и будите так рады,
что розами души Вас мило назову!

Она ходила – в красном с белым.
Он – темно-синий был герой.
И вот, когда все вишни спели,
жизнь обернулась к ним игрой.
Он к ней тянулся – мягкий, сильный,
ее он Милой величал.
Она не Лиза и не Мила,
но импульс шел, а взгляд кричал.

Она стирала. День был летний.
Звенит звонок как громкий зов.
Он звал ее как мушку к слету.
И дверь закрыл, замок – засов.
Проходит несколько мгновений
из очень теплой тишины,
закончен секс и стихли вены,
и в кресле с думами жены…

Она болела долго – долго,
она страдала день и ночь,
себя казнила. Мало толку,
и шла от синего прочь, прочь.
В ней зародился красно – синий.
В потоке красном он исчез.
И лик ее был бело-синий.
Так улыбнись. Ты – в жизни. Чиз.

Он долго женщин не любил,
менял и изводил словами.
Он пары многие разбил.
Случайно он сейчас не с вами?

И он хотел лишь побеждать!
Но побеждать над кем-то надо,
ему бы руку мужа жать,
но лишь под чьим-то тихим взглядом.

С собой подругу с другом брал,
смотрел, как тянутся друг к другу.
Потом подругу забирал,
а друга выдворял из круга.

Он часто жен чужих манил,
пленил очами и фигурой.
Он с ними ласков, нежен, мил,
коль муж платил за секс и туры.

Он долго женщин не любил,
менял и изводил словами.
Он пары многие разбил.
Случайно он сейчас не с вами?

Иду сквозь облака, летающих снежинок,
сквозь бурю нежных чувств, пылающих к тебе.
Деревья в кружевах немыслимых новинок,
и дремлют их стволы, замкнувшись все в себе.

Иду сквозь шум потерь, и сквозь сигналы горя,
сквозь сон и ураган, потерянных надежд.
Иду сквозь шум дождя, не с кем давно не споря,
и кожею скреплю, и кожею одежд.

Иду всегда к тебе, но мимо сонных буден,
по топям и тропе, ухоженных дорог.
Когда-нибудь еще мы вместе, может, будем,
когда нам протрубит олень в красивый рог.

И ветви в вышине сплетаются мечтами,
и снежные холмы на памяти моей.
Но вот встают дома и исчезают – дали,
и окна в них горят свечением монет.

Иду к себе домой, где нет мужской опеки,
где нет любимых глаз, где ужин не стоит,
где сняты у судьбы любовные все пенки.
Осталась тишина. Остался женский скит.

Волны ласкают и волны казнят.
Волны взлетают и гладят фрегат.
Волны смели новобрачных в пучину.
Шторм на мели уничтожил мужчину.
Он одинок в своей доле несчастной,
волны прибили разбитый фрегат.
Девушка нежная, славное счастье.
Было и не было, взор как агат.

Стан – монумент и такой Он печальный.
Волны ласкают совсем как Она.
Море решило женой быть. Венчание?
Море капризно. И волны – она.
Море – Нептун, в нем есть сила морская.
Волны в томление припали к ногам,
и исступленно ласкают, ласкают.
Чайки кричат из-за них крик и гам.

Он встрепенулся, шатнулся от моря.
Нет, не Нептун он, обычный моряк,
и потемнел весь, охваченный горем.
И только думал: «И, где она? Как?»
Вдруг он заметил, что чайки над морем,
что-то несут над волнами к нему.
Сверток белеет и видно он мокрый,
и непонятно виденье ему.

Чайки пред ним опустились на берег.
Девушка – сверток лежит на песке,
саван – фата и весь лик ее белый.
Он побледнел в неуемной тоске.
И наклонился, припал к ней губами,
все, забирая, несущее в рай.
И сквозь ресницы мечта голубая,
вздрогнув, взглянула – люби, забирай.

Человек не так силен,
коль кумир не весел.
Это шерсть? Нет, это лен.
Он гребет без весел.
Поразительный итог
в жизни есть у многих:
сам к себе поэт так строг,
что закрыты ноги,
как закрытая душа.
Он, мол, не развратный.
Может, нет. Слова крушат
память безвозвратно.
Скучно все. Переключу.
Вот актриса стонет.
Стережет свой дом, ключом
сердцем пишет оды.

В мае тает лед желаний,
исполняются мечты.
Год насыщенных познаний,
словно милые черты.
Облака плывут светлея,
над моею головой.
Ветви в листьях тихо млеют
и качаются: ой, ой.

Размечталась я о мае,
за окном царит январь.
Солнца мало, очень мало.
Я в руке держу янтарь,
в нем смола моих желаний,
о морских чужих краях,
где по пляжам бродят лани,
все такие: ай, я, я!

А есть женщины как осень,
на плечах лежит листва,
охрой выкрашена проседь.
Шлейф, как медная молва.
Но зато, какое море!
В мае белые тела,
все мечтают об амуре
в свете солнца и тепла.

Красивая и скверная
дорога переменная.
А наша жизнь обычная,
понурая, привычная,
то в радости с салютами
и с фейерверком грез,
то словно с камнепадами
с крутыми водопадами,
она в долине слез.
Мечты, друзья – приличные,
дела всегда – отличные,
а то вдруг обрываются
любые все дела,
подруги забываются,
мужья в других влюбляются —
сама их отдала.
Здоровье все колеблется,
качается и верится,
то словно сталь могучее,
то будто грязь в руке,
то нотами певучими,
то птицами летучими,
то хрип на сквозняке.
И я сама, то верная,
то, как осина нервная.
Бывает, улыбаюсь я,
когда влюбляюсь вновь,
потом немного каюсь я,
и… новая Любовь!

Жду, не жду, надеюсь и люблю,
утомленно всматриваюсь вдаль.
В мыслях я пою надежды блюз,
ты надежду мне на счастье дал.

Я хочу увидеть облик твой,
я хочу в руках твоих затихнуть,
я хочу насытиться тобой,
но мечты все тише, тише, тише.

Знаю, что билет для встречи есть,
поезд, день, вагон и километры.
Принесли сороки счастья весть,
в сердце дата, это снова метка.

Вот к перрону поезд подошел,
темное зеленое виденье,
и надежда как компостер, шелк.
Рядом с тобой девушка, ты демон.

Не хочу я видеть облик твой,
не хочу в руках твоих затихнуть,
я уже насытилась тобой,
и мечты все тише, тише, тише.