Вячеслав Кислицын - В муравейниках спят муравьи. Книга стихов

Мне хорошо с моей женой в кровати,
С чужими тоже – часто хорошо,
Мои грехи в стихах в моей тетради,
Для них другого места не нашёл.

Я, как рентгеном, холодом просвечен,
Но не ищу в самом себе изъян,
Мой негатив эпохами засвечен,
Я человек из рода обезьян.

Я отдаюсь звериной вечной страсти
И забываю часто о Христе,
Как нелегко себя порвать на части,
А он за нас распят был на кресте.

Я создан весь из первобытной пыли
И, каждый раз в преддверии зимы,
Я верю в то, что мы когда-то жили
И не любили тесные пимы!

А всё ли знает интернет,
Как нелегко в подлунном мире?
Про то, как хрупкий лунный свет
Крадётся тихо по квартире.

Как тени прячутся в углах,
За тёмной шторой на окошке,
Нет поцелуев на губах
И рядом нет любимой кошки.

И дети выросли уже,
И поспешили удалиться,
И в дверь на третьем этаже,
Всё реже, кто-нибудь стучится.

Не лезет в руки телефон,
Возьми, коснись привычных клавиш,
Ну, вот же номер, вот же Он.
Но, что ушло, то не поправишь.
2017.

Ах, зима, твои руки белые….
Мне за шиворот сыпят снег,
Губы алые, заиндевелые,
И глаза под покровом век.
Я согрею тебя дыханием,
В душу вылью бокал вина,
Я горю этим диким желанием,
Разве это моя вина?

Я к тебе прибегал по снегу,
Чтобы губы твои целовать,
Но в сугроб ты, мня, с разбегу,
А мечталось к тебе в кровать.
Ах, зима, моя страсть голодная,
Можно плакать и водку пить,
Для меня ты всегда холодная,
Я привык вас с весной делить.

Конец весны – начало лета,
В пузатой бочке выпит квас,
Вокруг у женщин всё раздето
И всё по-женски, на показ.

Себя почувствуешь мужчиной,
Как будто молодой грузин,
Но, видит бог, с пустой корзиной
Спешишь в ближайший магазин.

И веришь в то, что жизнь прекрасна,
Когда красиво всё вокруг,
Ежеминутно, ежечасно
Движенья ног, движенья рук.

Таких прелестных и манящих,
Желанных, как запретный плод,
И безвозвратно уходящих
В толпу под именем народ.

Чтобы придти другим мужчинам,
Чтобы других мужчин любить,
А я спешу по магазинам
Чего – нибудь в семью купить.

И над проблемой бьюсь тяжёлой,
Зайдя без денег в магазин,
И жизнь не кажется весёлой,
Ну почему я не грузин!?

А на дворе начало лета,
За квасом очередь стоит,
Вокруг у женщин всё раздето,
Но не тревожит, не манит.

Где-то в небе летели кометы,
Где-то вновь загоралась звезда,
Кто-то верил в плохие приметы
И спешил на свои поезда!

В этот миг ты любовью пылала,
Сердце в трепетном билось огне,
Ты себя без остатка сжигала
И плотней, прижималась ко мне!

Ты прекрасна была, безусловно,
Как весеннего ветра порыв,
Ты сгорала от страсти любовной,
В этот миг, обо всем позабыв!

Я вздыхаю теперь, есть причина,
Я когда-то был глупый юнец,
А теперь, с сединою, мужчина
И, быть может, немного мудрец?

Бант заплетён привычно в косы,
Их заплетать тебе не лень.
Найдя ответы на вопросы,
Идёшь встречать Татьянин день.
Хоть ты, конечно, не Татьяна,
А я ещё не дую в ус,
Не нахожу в тебе изъяна,
В тебя влюблён почти весь ВУЗ.

Когда идёшь по коридорам,
Таким прекрасным миражом,
Походку провожают взоры,
Гудит этаж за этажом.
Качают волны бригантину
И с моря дует лёгкий бриз,
Я б написал с тебя картину,
Услышь меня и оглянись!

Сегодня целый вечер танцы,
Студентки юбками шуршат,
Поют с пластинок иностранцы,
Как ты безумно хороша!
Как ты неистово желанна!
И вот Лоза поёт про плот,
Смолкают звуки барабана,
И ты, увы, запретный плод.

Ах, где вы годы молодые?
Да, мне давно не двадцать лет,
Друзья все лысые, седые
Спешат домой поесть котлет.
Осколки мрачные эпохи,
Все мысли в прошлом-набекрень,
Под ностальгию охи-вздохи,
А на дворе Татьянин день.
25.01.2017.

Я берёзе белой нож засуну в бок,
По коре бугристой заструится сок,
В роще соловьиной, где-то, бродит Лель,
Голову мне сносит бешеный апрель.

За тобой гоняюсь, не найду, увы.
Тропы заколдобили древние волхвы,
Марой замуравило, мхами лес оброс,
Но со мною рядом сам Иисус Христос.

Влагою живительной обопьюсь с утра,
Хоть и убедительно ты была хитра,
Прикоснусь, в смущении, к молодой весне,
Разопну красавицу на лохматом пне.
2016.

И миг ложится, словно тень,
На тусклый свет открытой тайны,
И неслучайны ночь и день,
Шаги за стенкой неслучайны.

За стенкой шаркает сосед
Штиблетами на босу ногу,
Скрипит рассохшийся паркет,
Скрипит паркет и бьёт тревогу.

И звуки бьются в пустоту,
А пустота – союзник ночи,
Давно застыла на посту
И отступать уже не хочет.

Сидели, курили в курилке,
А в мыслях своих далеки,
Дымком сигаретных коптилок
Испачкали все потолки.

Гадал нам цыган по ладони,
Что рота уйдёт без потерь,
Но бога, небесные, кони
Стучали копытами в дверь.

И рота ушла по тревоге,
Стряхнув не начавшийся сон
И, пылью на вечной дороге,
Растаял в ночи эскадрон.

Взошедшее солнце старалось
У мёртвых разжать кулаки,
От роты немного осталось —
Прокуренные потолки.

Я погиб на этом рубеже
В последний миг стремительной атаки,
Оглохли горы от жестокой драки,
А я погиб на этом рубеже.

Я шёл к нему, готовился всерьёз,
Дойти до этой сжавшейся вершины,
Мы шли под пули, мальчики – мужчины,
Нам слов не нужно и не нужно слёз.

Я сделал свой последний, главный шаг,
В песок уткнулось дуло автомата
И надо мной стоят мои ребята,
Уставшие от яростных атак.

Предстанут горы перед миром в неглиже,
Здесь каждый камень растрепали пули,
Но мы сквозь них прошли, не повернули,
А я погиб на этом рубеже.
1990 – 09.05.2017

Гены пальцем не размажешь,
Я сегодня понял вдруг,
Ну и как его накажешь,
Он же твой любимый внук.