Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные стихотворения. Том III

Не многим нравится тирлич,
Но ты его в Манхэттен-Бич
Во дни Купалы проповедуй,
Чтобы смирение властей
Сопровождалось и беседой
О ненадежности страстей.

Меня разбил бы паралич,
Когда бы ты в Манхэттен-Бич
Не завезла воспоминанья
Из скромной Нягани о том,
Как зародила ты мечтанья
И воплотила их потом.

Манхэттен-Бич, Манхэттен-Бич,
Свои желанья ограничь
На фоне прихотей Марии:
Она отныне госпожа
Твоей сквозной аллохории
И вкусового куража.

Мария, дай мне насладиться
Твоим небесным совершенством,
Чтоб мог я с миром поделиться
С тобой испытанным блаженством.
Не все секреты я раскрою,
А только те, что будет можно,
Иначе всяческой мурою
Нас обесчестят непреложно.
Не уходи и не скрывайся,
Я все равно тебя добуду
И под мотив ритмичный вальса
В свою упрячу халабуду.
Иного жребия не требуй:
Он все равно не будет полным.
За нас давно решило небо,
И мы решение исполним.
Пускай я песенный бедняга,
Но даже ты еще не в курсе,
Что позабытый город Нягань
В моем нуждается сикурсе.
Сейчас он временною славой
Живет и ждет с тобою встречу,
Но, если станешь мне оправой,
Я этот град увековечу.
То значит разумом поникнуть —
Не признавать твое главенство.
Позволь, Мария, мне проникнуть
В твое святое совершенство.

Одна в своей опочивальне,
О чем ты думаешь сейчас?
Глядишь ли в сумраке печально
На звезд мерцающих сюрпляс?
Иль, может быть, укутав тело
В невероятно мягкий плед,
Лежишь почти осиротело,
Переживая камуфлет?
Не унывай, Мария, всуе
И о минувшем не грусти:
Еще почуешь в поцелуе
Судьбы душевное «прости».
Настанут радостные будни,
И жизнь улучшится твоя,
Когда вплыву на белом судне
В Манхэттен-Бич веселый я.
Меня узнаешь по походке,
По монголоидным глазам
И по крутой косоворотке,
Подобной синим небесам.
Я подойду к тебе с цветами
И обручающим кольцом
И оккупирую мечтами
Твое стоянье под венцом.
И стану я исповедальней
Твоей очищенной душе,
И ты в своей опочивальне
Поставишь новое псише.

Если есть хоть капля состраданья,
Обратись к Всевышнему с мольбой,
Чтобы дал мне тайное свиданье
С вожделенной, Машенька, тобой.
Мы уйдем, когда настанет время,
И никто не вспомнит, что в тебя
Заронить я попытался семя,
Нелюбовь Создателя терпя.
В этом мире каждый озабочен
Лишь своей рубашкой на груди.
На душе так много червоточин,
Что не видно света впереди.
Дорогая, нам ли отдаляться
Друг от друга, если без конца
Продолжают беды воспаляться
По указу Вышнего истца?
Как сейчас мне хочется свиданья
С ненаглядной, Машенька, тобой!
Нет у Бога, видно, состраданья,
Если мы тоскуем вразнобой.

Я не приемлю вымыслов Платона,
Что может быть любовь без обнажений.
Пусть ищет он другого купидона,
А я рожден для нег и наслаждений.
Известно мне, прекрасная Мария,
Что и тебе не чужды оголенья,
Когда бушует в теле эмпирия
И нет преград порыву вожделенья.
А если мы так в страсти идентичны,
Чего же мы на разных континентах
Живем, как будто в дурь ригористичны,
При этом утопая в сантиментах?
Уже пора стряхнуть хандру и вялость
И удивиться факту роковому,
Что ты при мне еще не раздевалась
И больше доверялась домовому.
Давай забудем навсегда Платона
И будем рьяно верить Эпикуру.
Так хочется механикой Ньютона
Исследовать в ночи твою фигуру!

Так хочется прижать тебя к стене
В каком-нибудь укромном бельведере
И совершить сладчайшее турне
По прелестям твоим, как в адюльтере!
Любимая всесилен твой магнит:
Я в поле притяжения сгораю.
Твоя краса, один твой внешний вид —
И я от вожделенья умираю.
Когда же ты до барда снизойдешь
С высот своих конечностей точеных,
Предстанешь предо мною без одеж
На каблуках элитно-золоченых?
Я в этом деле преданный эстет,
Гармонию изящную лелею
Не потому, что горестный поэт,
А потому, что дар небес имею.
Его хочу тебе преподнести
На блюдечке с каемочкой лазурной,
При этом все законы соблюсти
У Гименея в брачной процедурной.

Нас камасутрят каждый день
Те, кто находятся во власти,
От них исходят лишь напасти,
У них все мысли набекрень.
Как будто мы для их забав,
Для их указов существуем,
И мнится им, что мы кайфуем
От их над нами же расправ.
Но мы, Мария, рождены
Не для того, чтоб жить рабами
И чтобы нашими зубами
Кусали жителей страны,
И чтобы нам средь бела дня
Мозги пытались сверху пудрить.
Мы лучше будем камасутрить
Друг друга, милая моя.

Ты видишь, Маша, я стою
Перед тобой на двух коленях,
Но о пощаде не молю
И не рыдаю в жалких пенях.
Я преклонил колени, Маш,
Не для того, чтоб взглядом снизу
Внести в твой разум раскардаш,
А подвести тебя к сюрпризу.
Он заключается в кольце,
В котором смысла нет в помине,
Однако мысли о венце
Оно рождает и поныне.
Возьми его из рук моих
И поцелуй меня прилюдно,
Чтобы сомнений никаких
Не возникало абсолютно
Ни у кого и никогда
О нашей связи богоданной
И чтобы ты была всегда
Моею буднично-нежданной.

Не все, что тянется во мне
К твоим божественным красотам,
Любви достаточно вполне
По четвергам и по субботам.
У нас в Узбекии четверг —
Священный день постельных схваток.
Его и старец не отверг,
Имея сил былых остаток.
Да и суббота хороша,
Когда с любовницей блудливой
Проводишь день и ночь, греша
Своей душою похотливой.
Таким придуман этот мир,
Природа в нас сильней, чем разум:
Мы все закатываем пир,
А после тешимся намазом.
И я не лучше остальных,
Но и не хуже в буре страсти;
Ищу, как все, в делах ночных
Отдохновение и сласти.
Но есть отличие одно —
Я каждый день готов с тобою
Искать заветное руно
И заниматься ворожбою.
Как хочешь, это назови,
Но я клянусь лучами солнца,
Мы будем символом любви,
Как перекрещенные кольца.

Дано ли мне, Мари,
С тобой уединиться
В обнимку до зари
В Париже или в Ницце?
Дадутся ли часы
Наедине с тобою
Все бросить на весы,
Чиненные судьбою?
Дарует ли Творец
Разноплеменной паре
Слияние сердец
В какой-нибудь хибаре?
Я не хочу молить —
Пусть будет то, что будет:
Ведь песенная прыть
Нисколько не убудет.
Моя любовь к тебе
Из рода имманентных,
Привыкшая к борьбе
В мученьях перманентных.
Не знаю, ждешь ли ты
Свидания со мною
И видно ль с высоты
Сраженного луною,
Но я в своей глуши,
Страдая, угасаю,
Историей души
Доверившись бонсаю.