Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные стихотворения. Том III

Мне вчера настучали по морде
Прилетевшие с юга ветра,
Но я принял пощечины гордо
И сегодня доволен с утра
Тем, что жизнь продолжается, Маша,
Что в далекой Америке ты
Не чураешься бизнес-шабаша,
Воплощая в пирожных мечты.
Всё своим продвигается ходом —
Где-то радость, а где-то беда,
И священник доволен приходом,
Если нет от прихода вреда.
И влюбленные тоже довольны,
Обнимаясь под ивой в тени,
И не ведают, как многобольны
Будут вскоре грядущие дни.
Я таким же наивным скитался
По хмельным океанам любви
И запутался в хитростях галса,
И теперь сам себе визави.
Не имею ни яхты, ни «Форда»,
Ни счетов, ни кола, ни двора —
Может быть, потому и по морде
Мне вчера настучали ветра.

Ты ниже пояса прекрасна
И выше пояса прелестна.
И я влюблен в тебя ужасно,
Но мне от этого не лестно.
Ты игнорируешь жестоко
Мою распахнутую душу
И не волнуешься нисколько,
Что я в страданьях занедужу.
Тебе неловко, коль обидишь
Свою соперницу на корте,
Но вот меня совсем не видишь
В своем пожизненном эскорте.
Грущу ли я в пределах дома
Или иду почтить аллею,
Во мне беснуется истома —
Тебя люблю и вожделею.
Люблю мучительно и страстно,
Сгорая духом и телесно:
В тебе все зримое прекрасно
И все сокрытое прелестно.

Людская мерзость каждому грозит.
Откроешь душу – смрадом насквозит.
Будь осторожна в действиях, Мария:
Опасней всех двуногий паразит.

Я у ветра спросил: «Столько дней отчего
Не вручаешь Марии письма моего?».
Он ответил смущенно: «Послание отдал,
Но она не сказала в ответ ничего».

Я стоял на скале и на море глядел,
И в пучине с собою покончить хотел,
Но почудилось вдруг, что Мария шепнула:
«Не спеши умирать, я войду в твой удел».

Ты ведь знаешь, Мария, не бывает и дня,
Чтобы я не седлал вдохновенья коня,
Посвящая тебе задушевные песни,
Но итог нулевой: ты не любишь меня.

Я долго умирал, так долго,
Что смерть меня не дождалась,
И мне пришлось под гнетом долга
Восстановить с Пегасом связь.
И снова песни зазвучали
В моей воспрянувшей душе,
И вновь во мне живут печали
Неистребляемым клише.
Плодятся рифмы самовольно,
И строфы сами бороздят
По тем местам, где было больно,
Где страсти мысли громоздят.
«С чего бы вдруг, – спросил себя я, —
Так изобильно полилось,
Как словеса из краснобая,
Как из обиженного злость?».
А ларчик просто открывался.
Ответ: несбыточность мечты,
Созвучной сутью ритму вальса,
В котором кружим я и ты.
Но не проходит эйфория
От возрождения души,
И я прошу тебя, Мария,
Меня молчаньем не души.

И канет в пыль, что было прежде,
И воплотится в жизнь мечтанье,
И полетят к чертям одежды,
И будет сладким сочетанье.
И ты промолвишь с придыханьем:
«Мне хорошо, я не устала», —
И губы бабочки порханьем
Возобновят полет астрала.
И будут ветви у акаций
Качаться тенями на стенах,
И этим сонмом аберраций
Мы растворимся в эоценах.
Осуществление желаний
Не остановится восходом,
Предстанем в качестве закланий
Под эротичным небосводом.
Бессильны всякие писанья,
Когда преграды нет надежде
И продолжаются касанья,
И нет потребности в одежде.

Думай обо мне, Мария, думай,
Ночь длинна и лунный свет в окне;
В комнате уютной и бесшумной
Сладостно подумай обо мне.
Не смущайся, ты не потревожишь
Мыслями бессонницу мою:
В это время отпускаю вожжи
И с Пегасом о любви пою.
У тебя забот, конечно, много,
Требует публичности пиар —
Показать должна ты миру ноги,
А иначе срежут гонорар.
Но и в этой пошлости рекламной
Есть какой-то радостный кураж
И сюжет привычно-мелодрамный,
Где в финале блеск и авантаж.
Понимаю все и вряд ли смею
Песенно настаивать на том,
Чтобы ты бесславному пигмею
Посвятила мысленный фантом.
Но и все ж в удел певца угрюмый
Временно войти не откажись —
Обо мне хоть капельку подумай,
Мне украсив этим актом жизнь.

Не знаю, почему, но хочется, Мария,
С тобою проводить все сутки напролет,
Чтобы в душе моей царила эйфория,
Когда я положу себя на твой живот.
Не знаю, отчего горит во мне желанье
В объятиях твоих погибнуть от любви:
Быть может, кто-нибудь, используя камланье,
Переиначил звень в моей больной крови.
Не знаю, от кого я заразился грустью,
Мне каждый день печаль апатию плодит:
В моих глазах Ташкент подобен захолустью,
В котором без тебя сразит меня кардит.
Не знаю, для чего я существую, если
Нет шанса посидеть с тобою тет-а-тет,
Чтоб вновь былые сны в моих ночах воскресли,
Чтоб снова у меня был с небом паритет.
Не знаю, что и как, но без тебя мне худо,
На лбу моем черна страдания печать.
Лишь ты вольна извлечь, Мария, из-под спуда
Все то, что должен я в судьбе своей узнать.

Я увезу тебя туда,
Где нет порочных наслаждений,
Где только талая вода
Течет в пещеры наваждений.
Ты испытаешь на себе
Метаморфозу очищенья
И, подчиняясь ворожбе,
Пройдешь систему причащенья.
Обнимут легкие ветра
Тебя от пят и до макушки,
И ты исполнишься добра,
Как деревенские пастушки.
И станет взор твоих очей
Неподражаемо сердечным,
Что небо тысячью свечей
Прольется платьем подвенечным.
И ты невольно скажешь мне,
Журча, как маленькие реки,
Что это светлое турне
Тебе запомнится навеки.

Пою ежедневно без устали
Ее грациозную стать.
Наполнен амурными чувствами,
Могу ли от пенья устать?
Спросите хоть у сиволапого
Прохожего: «Кто же она?», —
И он вам ответит: «Шарапова
Мария, вот крест, Юрьевна!».
Напевы мои вольнодумные,
Фривольные даже порой,
Имеют начинки изюмные
И оптимистичный настрой.
Берет мне не выдали краповый,
Но выпалю басом в кураж,
Что гордость России Шарапова
И Штатов рекламная блажь,
За песни мои первородные,
Быть может, когда-нибудь Бог
Дарует мне славу народную
И пару Марусиных ног.

Я плачу, Мария, и буду рыдать,
Покуда с небес не сойдет благодать —
Пока, мою душу как должно ценя,
Ты всем не объявишь, что любишь меня.