Татьяна Помысова - НОТА ЖЕ. Стихи

«Прости-прости…» – дежурные слова,
Ненужной вежливости сахарная дрянь.
Зачем они? Пугает вас молва?
Постылой пустоте изысканная дань…

Изучаю мозаику жизни:
До чего прихотливы узоры!
Из задорных и пёстрых кусочков
С золотинками – детские споры.
Чёрно-белые снимки: улыбки,
Стройотряд, дискотеки, ошибки…
Нашей юности звонкое эхо —
Планы, действия, жажда успеха.
Шоколадно-кофейные ноты:
Нашей зрелости полные соты.
Хоть местами мёд тот с горчинкой —
Делим поровну, на половинки.
Дальше розовая страница —
Внуки, ясли, лошадки в Битце.
Не проходит уже усталость…
– Эй, Мозаика! Много осталось?

Ты целуешь – как кусаешь,
Сводит судорогой рот…
И меня – не замечаешь,
Страсть вглядеться не даёт.
Отвечать не успеваю,
Я под натиском огня —
Распаляешь, увлекаешь
За собой… Увидь меня!

О любви не надо говорить…
Щедрость жестов,
спонтанность в поступках,
глаз не отвести и рук не расцепить…
Расставаться – будто бегать на обрубках,
расставаться – это просто шаг в реальность,
там – семья: родители и дети,
тут – сам я и ты – моя витальность,
промолчу, что лучшая на свете.

Она писала стихи по ночам,
А утром стирала ниточки строк,
Он находил и не верил глазам,
Только ответить ничем ей не мог.
Как ей сказать, что в толпе – одинок?
В обществе женском живёт без любви,
Той, что хотелось, той, что в крови,
Той, что отдать только ей бы и смог.
Она писала стихи по ночам.

Бело-розовой ночью
так хочется звёзд, слышишь?
Хочется звёзд!
Притомилась, устала…
Разделить бы с тобой
Покрывало из слёз,
На двоих разделить
из дождя покрывало.

– А тоска по человеку – это голод или жажда?
Озадачила вопросом я друзей своих однажды.
– Жажда! – мне ответил первый,
– Голод! – мысль изрёк второй.
Ну а третий отказался
Чувства сравнивать с едой…

Ты срываешь с меня расстояния,
Словно ставшее лишним платье.
Этот сладостный поиск касания —
И как в омут, в твои объятья.

Детская страсть – прикоснуться, потрогать,
Хоть на мгновение сделать своим…
Горечь потери, ревности коготь,
Это – из взрослого, это – с другим.
Может и страшно наткнуться на локоть…

Вот она, грань, осторожно иди:
Ближе – нельзя, невозможно – дальше.
Руку тяну, ну какая ты дрянь —
не помогаешь… Зато без фальши!
Тонкая грань, только не упади!
Сам удержись, найди нам дорогу,
Звёздная грань серебрится, блестит,
Знаешь, мне страшно. Что за порогом?

Сон – к чертям!
Спокойной ночи, ясноглазый!
Сто набатов ухают в груди…
Желание до рвоты, страсть проказой
и шансов ноль на встречу впереди…

Идет на поводке твоя тигрица,
то лижет пальцы, то кусает-злится,
хоть страха рык уже не вызывает —
будь чуток к ней, она ведь не играет.
Оскал её – не спутаешь с улыбкой
Она – умна. Шутить над ней – ошибка.
Расправа коротка – такую рану
И пять других тигриц лечить устанут.
В тебя уткнувшись, спит твоя тигрица…
А кто-то с журавлём или с синицей.

Свяжи меня и ослепи собой!
Своим напором, лаской огневой,
Раз вместе мы – нам нечего терять,
Хочу всецело страсть твою познать!
Давно ты понял – не могу делить.
Я откажусь, коль вместе нам не быть…
Но где же та последняя черта,
Что возвращает на свои места
Любовью растревоженные чувства?
Вернёт – и воцарится пустота.
Жизнь без любви – печальное искусство.

Тонкой сеточкой, изысканною патиной,
Сонной пылью прожитых веков,
Бархатной, старинной царской скатертью…
Я пишу тебя, моя любовь…

Соском нежнейшим пасть в твою ладонь…
Пусть пальцы дрогнут и сплетутся руки,
И скрыть уже не сможешь свой огонь,
И мы поймём, что не было разлуки.

Ты привык брать все сам – мёд течет по усам,
Если взяли тебя – растерялся, ослеп.
Всё равно я возьму – ты не сласть мне, а хлеб.

Ты не обнимал меня за плечи,
Не дарил мне шёлковых шарфов,
День был, я не помню, или вечер?
Слов не говорил мне про любовь…
Две случайно сросшиеся льдинки
Взглядами, ладонями в упор,
Позабыли вдруг про половинки,
Завели смешливый разговор.
Две крупинки человечьей соли
Близкими не обещали стать,
И закатов не встречали в поле,
А могли рассветы бы встречать…
Две чужие чьи-то половинки
Встречи попытались отменить,
Спрос какой?
Они – лишь две слезинки…
Сердца два, попавшихся на нить.

Когда-нибудь, однажды, станет явным
Всё то, о чем отчаянно молчал,
Жаль, что ненужным… Вспомнится печально
Любимого лица полуовал.

До мурашек по коже, до рвоты,
До бессонной и нервной зевоты,
До надрыва и крика, вдруг разом,
До молчания… Страсти спазм.

Море полоской блестящей
плавно скользит по телу
тёплому – охлаждающей,
рыбой ныряю белой.
Больше не различаю
влажных и твердых границ,
каплями солнце стекает
в воду с солёных ресниц.

Едут пролетарии, лица утомлённые,
Кепок полушария, курточки дублёные,
Едут не толкаются – правильный народ!
По карманам булькает Старый Новый год!

Жизнь – она порой игра на грани…
Хочется внезапно дёрнуть нить,
На которой пляшут пуритане,
Ритм движений скучных изменить!
Крикнуть во весь голос, прямо в небо,
Сдернуть стёкла с переносья глаз,
Мир увидеть ярким, в пальцах Феба
Гранями блистающий алмаз.

Нагадай мне, Осень, прежнюю любовь…
Смолкий запах сосен, клейких почек новь,
Позднецветов листья, встрёпанный вихор
И улыбку лисью, и твой взгляд, в упор.

Люблю ничуть не больше и не меньше —
Я на пределе чувств своих люблю,
Люблю за всех не долюбивших женщин,
И за мужчин покинутых люблю.