Ёнас Пакальнишкис - Стихи среднего человека

Как нежно, нежно ты целуешь,
Как прижимаешься ко мне.
А я стыдливо отстраняясь,
Хочу внимать твоей любви.

И ты их льёшь потоком бурным.
И снова сблизился со мной.
И нету сил мне отстраниться.
Коварство слов меня сильней.

И вот в объятьях твоих крепких,
Теряю голову свою.
И только шёпот слов любовных,
Всё также сильно я хочу.

Ах, эти встречи, встречи, встречи.
Какой романтикой полны.
Как жадно жду я наши встречи,
Как жадно жду слова любви.

Что случилось мой Иванчик,
Мой козлёнок, мой баранчик.
Почему сердитый ты,
И надутый как верды.

Ведь вчера мы целовались,
Очень жарко обнимались.
И слова любви свои,
Уходя оставил ты.

А сегодня ты сердит.
Ничего не говоришь.
Чем обидела тебя.
Ты скажи мне не тая.

Я скажу тебе родная.
Я скажу, услышат все,
Ты такая растакая,
Не хорошая вся ты.

Три часа ты у калитки,
С кем болтала, вспомни ты.
Чей букет, такой огнистый,
Прижимала ты к груди.

Что язык ты проглотила,
Нехорошая такая.
Я ль тебя не целовал,
Я ль тебя не миловал.

Кто тебя в кино водил,
Кто тебе цветы дарил.
А в ответ гляжу она,
Три часа ля-ля, ля-ля.

Ты ревнуешь, мой Иванчик,
Мой козлёнок, мой баранчик.
Только лишь тебя люблю,
И в ответ тебе скажу.

С кем болтала у калитки.
От кого цветы брала.
И тебе, мой обезьянчик,
Повод к ревности дала.

Ах, Иванчик, мой дурманчик,
Лопушок мой дорогой.
Завтра будем мы на свадьбе,
У подружки дорогой.

А стояла у калитки,
С женихом её родным.
И болтала я с невестой,
Что под руку с молодым.

Неужели не заметил,
Ты невесту у него.
Симпатичную подружку,
Красивей в сто раз его.

Ты не сердишься, Иванчик.
Мой козлёнок, мой болванчик.
Весь расцвёл, душа моя,
Ну целуй, целуй меня.

Когда в печали мы бываем,
То вспоминаем вечера,
Когда впервые целовались,
И обнимались до утра.

Как жарко в ухо мы шептались,
Как жарко страстно обнимались,
Как горячи были слова:
– Люблю тебя и лишь тебя. —

То было время без печали,
То было время страсти роковой,
Когда два сердца утомлялись,
Одной, но светлою мечтой.

– Когда придёшь ко мне, родная?
– Когда увидимся, родной?
– К тебе бегу, моя родная.
– К Тебе стремлюсь я, дорогой.

Но всё течёт, всё бег имеет.
И жизнь на месте не стоит.
– Ты не ушла, моя родная?
– Я здесь, мой милый и родной.

Романса звуки мне на сердце
Легли печальною строкой.
И в этих звуках, в этих строках,
Моя ушедшая любовь.

Пойми меня, пойми душою,
Ушла любовь, ушла давно.
И лишь «Звездою над могилой»,
«Кустом увядших хризантем»,
Романса звуки золотые,
Мне возвращают ту любовь.

Тоскую я, романс услышав,
Слезою звук его продля.
Душа встревожена строкою,
Глазами ищет всю тебя.

И ты сейчас передо мною,
В тончайшей паволоке дня.
Как ты прекрасна, дорогая,
Как ты чудесна, боль моя.

Пойми меня, пойми душою.
Ушла любовь, ушла давно.
И лишь «Звездою над могилой»,
«Кустом увядших хризантем»,
Романса звуки золотые,
Мне возвращают ту любовь.

Опять кошачьей лапкой
Коснулся март меня.
И на 8-е марта
Я пригласил тебя.

Осыпалась мимоза,
Была вся для тебя,
Ты же на свидание
Так и не пришла.

Целый вечер ждал.
День другой настал.
И пустой бокал,
Зря так простоял.

Март, кошачьей лапкой,
Не задел тебя.
И бокал вина
Выпью за себя.

Глаза твои осенние,
Печальные глаза.
Страдаешь, моя милая,
С тобой страдаю я.
Любовь та безответная,
Туманила глаза.
Ты не смотрела, милая.
Другим увлечена.
И он тебя волнует,
И им ты вся полна.
Берёзка, моя милая,
Печаль моя горька.
Дай бог, тебя полюбит,
Тот, кем увлечена.
Пока же он не видит,
Как ты страдаешь вся.
И вижу, ты поникла,
Голубушка моя.
Страдаешь, моя милая,
С тобой страдаю я.

Вы подали мне руку,
И с вами я пошла.
И в танце нашем медленном,
Сказали вы слова.

«Давно я вас, красивая,
Давно, давно люблю.
И замуж, моя милая,
Я вас прошу, прошу».

Но танец быстро кончился,
И я ушла от вас.
И долго танец «белый»
Ждала, ждала для нас.

Я подала вам руку,
И с вами я пошла.
И в танце нашем медленном,
Судьба моя была.

Папа дремлет, спит братишка,
Мама в кухне шебуршит,
Мне пока ещё не спится,
Я в прожитом ещё дне.
Милый пёсик, славный Тимка,
На ногах моих лежит.
Он храпун подчас ужасный,
Но сейчас со мной не спит.
Чешет блошку задней лапкой,
И умиленно сопит.
Глядь, а ушки на макушке,
И с кровати прыг да скок.
И зацокал он на кухню,
Тявкнул раз и враз умолк.
Видно мама ему в миску,
Что-то вкусное кладёт.
Я ловлю родные звуки,
Улыбаюсь я себе.
Милый дом – спокойной ночи,
Дом родной – покой тебе.

Осенней желтизной горел закат.
И дым костра белесой дымкой поднимался.
В ночное дети гнали лошадей.
Тиши покой на землю опускался.
И вот уже ожгла роса, босые ноги пацана.
Ночной пескарь на удочку попался.
И… стих комар.
Посыпан крупной солью хлеб ржаной.
В руках картошка остывает перекатом.
И фыркнет сзади конь, хлебца прося,
И съест его с ладони у мальца.
Затем начнутся разговоры:
Про ведьм, про кладбище,
Про смерть с нелепою косою.
Потом утихнут и уснут.
И лишь один, что всех покрепче,
Сидеть он будет до утра,
Тревожа кончиком прута угли костра.
Но вот кусочек солнца брызжет.
Пора вставать, поить коней.
А там лихим, туманным эскадроном,
Будить гусей, будить людей.
Ах, детства – зорькина пора!
Куда ушла, куда ушла?

Орловские поля застыли в неге.
Луна, полоской серебра,
В неспешном беге.
Порою искоркой огня,
Засветит льдинка,
И ослепит на миг она,
Глаза мышонка.
И тут же писк, то боли крик,
И не спеша, сова в когтях,
Несёт мыша.
А у мышкующей лисы,
Течёт слезинка.
Ведь ей осталась лишь картинка,
Да яблоко коня,
Что тот оставил лишь вчера.
Луна всё дальше убегает,
И исчезает в вышине.
Заря, полоской фиолета,
Собою начинает день.