Вадим Бесов - Я выбираю. Роман. Книга четвертая

Плед поправит Любовь бережливо
И уйдёт неспокойно домой:
Как же женщине плохо одной!
И оглянется с болью тоскливо,
Знала Люба историю Веры,
Мужа резкий упадок карьеры.

Веры жизнь вот во что превратили:
Был поэтом известнейшим муж.
Ледяным был для женщины душ,
Когда мужа в саду застрелили,
Подло в спину жестока расправа —
Журналистам продажным забава.

Никого не нашли виноватых,
Цирк из следствия вышел тогда,
А у Веры случилась беда:
Муж прибавился к строю распятых,
Все газеты с ума посходили,
Густо грязью поэта полили.
Растерзала поэта вся пресса,
Все грехи поползли на него:
Книги, может, совсем не его,
Своего лишь хотел интереса…
Оболгали поэта умело,
Веру горе ужасно задело.

Суд решил: было всё ограбленьем,
Цель убийц – лишь богатства поэта,
Обыск всем показал кабинета,
Просто кража была преступленьем.
После выстрелов в дом забежали,
Веру бедную просто связали.

Чуть хозяйку, связав, приглушили,
Дом вверх дном перевёрнут весь был,
Ведь бандитский оплачен был пыл.
К грабежу в масках те приступили.
Было людям нормальным понятно:
Суд запутать хотят, вероятно.

В кабинете возились, сновали,
Всё бумаги бросали в огонь,
Шла по дому горящая вонь.
Веры разума ясность сломали —
Люба знала по Веры рассказам,
По оборванным, спутанным фразам.

Правда, люди нашлись неплохие,
После смерти издали труды.
Стали в Любы семье все горды,
Что соседи у них вот такие.
Стали Вере хоть чем помогать
И её раз в семь дней навещать.
Шла домой всё Любовь, вспоминая,
Очень Веру жалела она,
Посиделки её у окна.
Эх, привычка ужасно плохая!
Как помочь ей из плена прорваться,
Снова жизнью своей наслаждаться?

Ветер зимний походку ускорил,
Лес шумел и готов был к зиме.
Люба бодро шагала к семье,
Хоть визит её снова расстроил.
Ночью ждали сегодня мороза,
Есть надежда на точность прогноза…

Секретарь у Адама в работе.
День сегодня безумный такой,
Запись вёл он уставшей рукой,
Делал всё как на автопилоте.
Тьма народу к Адаму на встречу,
Так давно не бывало, замечу…

Всю неделю толпились в приёмной
Всех мастей и расцветок друзья.
По порядку, всех вместе нельзя,
Силой брал всё Адам неуёмной,
Роли всем выдавал режиссёр,
Управлял, будто он дирижёр.

По сценарию вся расстановка,
По инструкциям строго играть,
Самовольно не стоит шагать,
Не то сердцу придёт остановка.
Суммы, деньги, счета, переводы —
Знает шеф, как сжигают заводы.

Сам устал спать и жить в кабинете,
Но задача превыше всего:
Результат братство спросит с него,
За удачный исход он в ответе,
Не получится что-то, он знает,
Адам в курсе, как это бывает.

Сценаристы, актёры, поэты…
Кто-то в робах с завода пришёл,
И священник дорогу нашёл.
Интересы всех партий задеты.
Коллектив подобрался пестрейший,
Журналистов отряд был важнейший.

Аналитиков, блогеров тыщи,
Разговорного жанра умов,
Очень трезвых и умных голов —
Все стервятники жаждали пищи.
Управленцы с того же завода
От предательства ждали дохода.

Вёл приём секретарь по порядку:
«Группа первая, вся на ковёр. —
Взгляд Адама жесток и остёр. —
Подпишите вот здесь разнарядку,
Деньги в кассе – аванс за работу,
Подыграйте ура-патриоту.

Нужно громко кричать что есть мочи,
Рвать рубаху: «Умрём за завод!»
Разделить на кусочки народ,
Затуманить рабочему очи,
В бой вести на погибель за дело.
Мозга нет, только бренное тело.

Пропаганду вести повсеместно
И в газетах печатать протест.
Вот готов зажигательный текст,
Пусть читают, там всё интересно.
Разожгите пожар из эмоций,
В нужный час кровь людская прольётся.

Вы для всех и всего оппоненты,
Слить помои должны вы на всех.
Здравомыслию больше помех.
Подпишите ещё документы,
Паспорта дам другие в награду.
После дела – бегом за ограду.
Ваше дело – создать образ мерзкий,
Чтоб завод ненавидел весь мир,
Все подумали: вот где сортир.
Неприятен всем выскочка дерзкий,
Чтоб не стали другие заводы
С отморозком водить хороводы.

Из истории выньте героев,
Оболгите их праведный труд,
Личных всяких найдите причуд
И побольше творить мордобоев.
И на каждом углу вы орёте,
Как соседний завод заберёте.

Иностранцев должны ненавидеть —
Эту видимость нужно создать, —
Всем врагам и чужим наподдать
И при случае хамски обидеть.
Патриоты за дело квасные,
И характеры ваши взрывные.

Все на видео снять и размножить.
Мы покажем позор на весь свет,
Вот смотрите носителя бед.
Сможем ненависть мира умножить.
Вот такой вот директор завода,
Сокращенье устроим дохода.

Пошло, гадко себя вы ведите,
Невоспитанность – нужный конёк.
Будет публике всё невдомёк,
Что вы просто заводу вредите.
Все пороки в себе соберите
И порядочность русских сотрите.
Никаких справедливых замашек,
Честность, правду свалите в утиль,
Разожгите народный фитиль,
На груди рвите больше рубашек.
Вмиг общественность воем завоет,
И волна гнева их принакроет.

Отделите завод от планеты,
Чтоб работал он только с собой.
Стал он голый, несчастный, босой.
Будут песенки ими все спеты,
Сепаратных подлить настроений,
Нужно много народных волнений.

Вы орите на каждом собранье,
Что не нужен нам в мире никто,
Что своё ближе к телу пальто.
Отвлеките рабочих вниманье,
На негодные цели пусть смотрят,
Отношенья с соседями портят.

Вместо нужных рабочих моментов
Глоткой пусть поактивнее бьют,
Пусть без дела лентяи снуют,
И не нужно соплей-сантиментов.
Жертвы будут от вашей работы,
Похоронят не ваши заботы.

В туалетах, цехах и курилках
Баламутить вам нужно людей.
Им подкиньте бредовых идей,
Все мозги обваляйте в опилках.
Ваше дело – безумная смута,
Люда ярость должна быть надута».
Говорил всё Адам, возбуждался,
Ненавидел проклятый завод
И завода упёртый народ.
В нём как будто упырь просыпался,
Контролировал слабо сознанье,
Только злоба – его пониманье.

Труппа молча и смирно стояла,
Все готовые ринуться в бой,
С головою своею больной
Честь и совесть свою растеряла.
Отбирали таких специально,
Для людей тех жестокость нормальна.

Мать родную на деньги сменяют,
Низкопробные души жадны.
В них пороки с грехами сильны,
В сердце Бога совсем не пускают.
Им Адам только лишь предлагает,
Каждый сам за себя выбирает.