Виктор Рубцов - В день черной звезды. Сборник стихов

И преступное желанье -

Сжечь безжалостно аул

За слепое подражанье

Тем, кто Бога обманул

И издал адат жестокий,

А тем паче – шариат -

Бессердечнейшие строки…

В чем пред ними виноват?

Как вернусь, – сочится рана,

Разрываясь об аул…

Четки… Толстый том Корана…

В небе – самолетный гул.

–

*айналайн – моя дорогая (Прим. авт.).

Накануне

Стихи, написанные накануне 73-ей годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.

* * *

Игольчатые звёзды хризантем,

Как символы октябрьского салюта,

Мне вспомнились сегодня почему-то,

И проявилось прошлое затем…

Отец при галстуке, в картузе, молодой,

Я на его плече с флажком бумажным,

Над головами, словно над водой,

Плыву по морю праздника отважно.

Плыву по человеческим страстям,

Улыбкам, шуткам, разливанным флагам,

Машу флажком поднявшимся властям,

Когда отец шагает быстрым шагом

С колонной мимо праздничных трибун. -

Магическое, праздничное действо…

Всех поздравляет радиотрибун:

«Здоровья!…» И ни слова – про злодейство.

Про тихое злодейство за мостом,

Где в КПЗ пытали непокорных,

Заматывали сунженским «холстом»*,

Как саваном когда-то в саклях горных…

И сунженская грязная вода

Всё покрывала тайнами на годы…

А к нам несли по жилам провода

Под музыку обман про дух свободы…

И мы кричали громкое – ура! -

На площади под праздничные марши.

Всё это было, кажется, вчера,

Хотя отца тогдашнего я старше…

Мой сын стреляет в дутые шары,

А я не верю в дутую свободу,

Которая под винные пары

Испортила хорошую погоду.

Морозец, солнце!.. А улыбок нет,

На праздник – отвратительные лица,

Как будто на скучнейшей из планет

Мне довелось с собратьями родиться…

Не верится, что столько лучших лет

Впустую человеческое море

В себя вбирало звёзд неяркий свет,

И до сих пор нет Зевса на Агоре!

И до сих пор в застенках за мостом

Пытают, как и прежде, непокорных,

И рдеет кровь над сунженским «холстом»,

Стекающим, как саван, с речек горных

В родную Сунжу, ставшую честней,

Светлей и чище в яростное время,

От крови и прозрения – красней,

Готовой напоить иное семя,

Иные корни ярких хризантем,

Как символов победного салюта…

Во мне восстало прошлое затем,

Чтоб не было другим на сердце люто.

Чтоб над разливом праздничных колонн

Звучало правдой откровенье флага,

И в наши души не ломился «СЛОН»

Из мрачных джунглей старого ГУЛАГа,

Чтоб сунженская чистая вода

В нас совесть пробуждала год от года.

И от стыда не гнулись провода,

Когда звучит по радио – Свобода!..

Отец при галстуке, в картузе, молодой.

Я на его плече с флажком бумажным…

Сижу седой над юною водой

В ноябрьский день и не кажусь отважным.

Проносит воды бурная река.

Проходит жизнь, а не деньки и годы!

Пока в соку, но с жаждой старика,

Неутолённой, требую свободы!

Свободы мне и сыну моему!

Свободы всем! Без шумных демонстраций…

Свободы – слову, сердцу и уму!

И никаких торжественных оваций!..

И никаких торжественных – ура

Под музыку октябрьского салюта!

За то, что было со страной вчера,

Мне очень стыдно и на сердце люто…

И в море человеческих страстей,

Улыбок, шуток, разливанных флагов,

Я буду вечно помнить хруст костей,

И у трибун пройдусь неспешным шагом,

Чтоб показать поднявшимся властям -

Ещё я жив и счастлив почему-то,

Хотя прошлись годами по костям,

Как по цветам октябрьского салюта!

30 октября 1990 года,

в День политзаключённого.

* * *

Я над серебряной купелью

Был осенён святым крестом,

Чтоб после добрых слов капелью

Смягчить и чёрта под мостом.

Слова любви легко даются,

Когда ты молод и силён.

От них побеги остаются,

Судьбой похожие на лён…

Голубоглазые словечки -

Мой свет да неба синева, -

Вас принимали человечки,

Как отраженья снов – Нева.

А сны – на то и сны-загадки, Иль предсказанья наперёд…

Одни на них чрезмерно падки,

А кто-то даром не берёт…

Гореть для всех и без разбора -

Не всем даны огни души…

Незримой линией забора

От птиц отделены Ужи…

Не всем нужны – любовь поэта

И осенённая Нева…

Они привыкли жить без света,

Им безразличны синева

И Бог над детскою купелью,

А черти – братья под мостом,

Таких не тронуть слов капелью

И не спасти святым крестом.

Но я себя превозмогаю,

И Бога им помочь молю,

Заблудшим братьям помогаю,

Сердца их словом шевелю..,

Чтоб над серебряной купелью

Был каждый осенён крестом,

И после добрых слов капелью

Смягчил и чёрта под мостом.

Гимн солнцу

Солнце моё, раньше вставай!

Свет и тепло миру давай!

Пусть небеса горят синевой,

Солнце моё, я сын верный твой!

Солнце моё, крась облака!

Радость неси издалека!

Солнце моё – в мягкой траве,

В куще кустов, первой листве,

В толще воды, стайке угрей…

Солнце моё, всех обогрей!

Солнце моё, полни глаза,

Души людей и образа

Древних святых, ярко свети

Всем, кого встретишь

В дальнем пути!

Солнце моё, наполни людей

Светом любви, как лебедей!

Солнце моё, дай разум им!

И награди зреньем своим!

Солнце моё, не уставай,

Свет и тепло миру давай!

Солнце моё, вечно свети,

Мне помоги счастье найти!

Витиям слова

Ожидают вновь потопов,

Исцелители сердец,

Души рваные заштопав,

Вышли к людям, наконец.

Речи – огненной гиеной

Рвутся с кровью с языка -

Злостью резкой,

Но мгновенной,

Словно финка у ЗеКа.

Не щадит, гуляет финка,

Свист смертельный на слуху.

Правда, робкая, как свинка,

Ложь, как сучка на духу…

Ох, и «жисть»! Гуляет слово -

Колет, режет всех окрест.

Что – то, братцы, будет снова -

В алой крови Божий крест.

* * *

Где ваши подвиги, подвижники?

Иль вы всего лишь чернокнижники,

Не вдохновившие людей?

И ваша жажда благородная -

Не вера крепкая народная,

А только жажда лебедей,

Двукрылых ангелов и пения

Любви да нежного цветения,

Забвений, вылившихся в рай?

Но рай – не караван-сарай.

Он жаждет подвига свободного

Для очищенья благородного,

Он жаждет жертвы для людей.

«Не сотвори себе кумира»

Евангелие

* * *

«Не сотвори себе кумира» -

Царя, Генсека иль попа!…

Мы все равны пред взором мира -

От господина до раба.

Нам дал господь святое право –

На жизнь, на веру и любовь…

К чему же тягостная слава

Кумиров, проливавших кровь?

Цари, Иосифы, Сатрапы,

Коричневые палачи!