Вадим Чарномский - Рыжая любовь

Завьюжит снег напропалую,
Закрутит ветер, хмур и груб,
А я с надеждой поцелую
Твой сладкий полумесяц губ!

Давай, умчимся прочь к забытым островам,
Построим второпях бамбуковый бунгало,
У моря соберём волной прибитый хлам,
Обнявшись у воды, прищуримся устало,

Я в лодке уплыву за рифовый оскал,
Минуя по пути суровый мыс орлиный,
Лангустов соберу, всех тех, что отыскал,
Поймаю на обед огромного марлина,

Ты чинно разведёшь палитру орхидей,
Небрежно приручишь тропического зверя,
И я, устав от дел, от солнца, от идей,
Вздремну в обнимку с ним до вечера у двери…

Давай, закроем дверь в наш призрачный рассвет,
Дрожащий на ветру так искренно и тонко,
И трепетной рукой в заслугу прежних лет
Подарит нам судьба чудесного ребёнка!..

И капелькой любви проступит на виске
Полуденная страсть в излучине залива,
Давай, станцуем сон, как танго на песке,
Неистово, таинственно, блудливо…

В нашем городе снов не бывает дождей —
Только солнце и ясное небо.
Мне б его отыскать без излишних затей
Потому, что я в нём ещё не был.

В нашем городе снов расцветает миндаль,
Набухают соски орхидей;
Шумный плеск парусов уплывающих вдаль,
Ради сумрачных грёз, кораблей

Сердце рвёт на куски! Мне узнать довелось,
Что в подземных глухих казематах
Ложь, тоска, равнодушие, подлость и злость
В кандалах доживают распятых.

Я пытался твой сон отыскать поскорей,
Но сказали – тебя уже нет!
Что увлёк твою душу богатый еврей,
Молодой кареглазый брюнет…

И рассыпалось солнце, пролились дожди,
Тучи тенью нависли жестоко…
Жаль, тебя не дождаться мне, сколько не жди,
Не поведать о тайнах Востока:

О языческих плясках великих вождей,
О любви, как основе основ…
А ещё говорят – не бывает дождей
В нашем призрачном городе снов!..

Две половинки душ в порыве двуедины.
Постскриптум. «Не забуду никогда!»
Мы летопись любви прочли до середины,
В испуге возвратившись в города,

Где горечью тоски наполнены стаканы,
И нервно суетливы вечера,
А тусклые глаза в морщинках грустно пьяны,
Горевшие огнём ещё вчера.

Мёд призрачной любви, пленительные роли
Любовных шалостей, не сыгранных вдвоём,
И сила нежных слов – до судорог, до боли, —
Воскресших в одиночестве твоём…

Октябрь перечеркнул, шутя, горячий август,
Рассыпались раскосые дожди,
Но повторяю вновь, как проповедь, как наглость,
Не верь, не унижайся и не жди!..

Сказать, что я тебя люблю,
То значит – не сказать ни слова!..
Ты хочешь вечность? Подарю!
А молодость? Дарую снова!

Дарю тебе все солнца слов,
Мучительную нежность ветра,
Безмерную бесстыжесть снов, —
Фантазий сладких, – беззаветно,

Мужскую страсть всех возрастов,
Мощь жизнелюбия озимых,
Задумчивую плоть цветов,
Дрожь в ювелирных магазинах,

Безумств ажурные штрихи,
Расправленные гордо плечи,
Зажжённые тобой стихи
В соблазне нашей близкой встречи,

И верность древнюю любя,
Как искушение наградой,
В ответ подаришь ты себя —
Мне больше ничего не надо!

Томясь в надрыве постепенно,
У одиночества в тисках,
Тоска губительного плена
Засеребрилась на висках.

Вдруг ты вошла… взглянула шало,
И страсть, как поздняя гроза,
Затрепетала, задрожала
В зелёно-огненных глазах.

С высокопарностью от бога
Увековечить лестно мчусь
Твой облик, вылепленный строго,
И смену девственности чувств!

От сердца отступила жалость,
Что жизнь бессмысленно пуста,
И ты доверчиво прижалась
К моим отверженным устам!..

Хочу назвать тебя женой,
Пока на самом деле,
Другие раннею весной
Тебя не разглядели!

Хочу назвать тебя своей
По сплетням и приметам,
По пересудам, но, скорей,
Я промолчу об этом…

Хочу назвать тебя звездой,
Нет – звёздочкой на небе!
И жизнь постылой и седой
Не показалась мне бы.

Хочу назвать тебя родной,
Единственной, любимой,
Но ты смеёшься надо мной,
И пробегаешь мимо…

Осенняя хандра. Пустынная усталость.
Палитра снов – предчувствием вины.
Зелёные глаза. Нет, мне не показалось,
Что оба мы, как дети, влюблены!..

Тоскующий сентябрь. Изысканная жалость:
Глаза в глаза – губами не достать!
О, сколько жалких зим мне мучиться осталось,
Прижав к губам волос немую прядь?!

Дыхание дождя. Заплаканные окна.
Мечтательность, исполненная грёз.
Восторженность надежд. И сладко сердце взмокло
В тумане фраз воспринятых всерьёз.

Предвестие зимы. Безжизненно и пусто.
Рябины горькой сорванная гроздь.
Не заметёт октябрь пылающее чувство
Двух «половинок», порванных поврозь!..

Я в рай возьму её – не ту, кто всех багряней,
Расчётливей, милей и праведнее всех,
Не ту, кто от тоски, набравшись всякой дряни,
Проспит и страсть души, и сладостных утех…

Я в рай возьму её – не ту, кто с долгим стажем
В изысканности встреч, подаренных судьбой,
Не ту, кто льстивых фраз помпезностью, так скажем,
Как в зеркале, в любви любуется собой…

Я в рай возьму её! Но, как разрыв аорты, —
Бессилие надежд, летящие года…
Как суетны штрихи: пусть третий, пусть четвёртый,
Но только для тебя, и только – навсегда!

Я в рай возьму тебя – другую не приемлю
Но кто нам даст грешить и каяться, любя?!
Отправят нас опять на пасмурную землю
Вторую жизнь прожить вдвоём и для себя!..

Пляшет снег в безумной польке,
Вьюга рвёт рассудок в клочья,
Не видать домов нисколько
Предфевральской снежной ночью.

Ветер голосом студёным
Хрипло кается и стонет,
Гул таинственен и тёмен
В летаргической истоме.

Мрачных мыслей мнётся стая,
Скрежет лопнувшей черешни
Замирает… рассветает
Над землёй обильно грешной!..

Вьюга грезилась впустую —
Скоро март, я это знаю,
Только всё ещё тоскую
О тебе, моя родная…