Олег Мисковец - Город двух президентов

Тенденции возврата в неизбежность
настолько призрачны, что вряд ли нам удастся
быть снова вместе. Эта местность
населена твоими призраками. Часто
их, принимая за тебя, обманутое сердце
толкается куда-то в позвоночник,
секундой раньше не найдя меж рёбер дверцы,
и зависает, как перо над парой строчек,
желая их исправить иль продолжить.
Да вот не знает, как, тот, кто занёс его.
И пауза ужасна, как размышленья датского
наследника: To be, or not… И как же быть?

Я вчера пришёл домой поздно,
но при этом удивительно трезвый.
По дороге я видал звёзды,
они просто мне в глаза лезли.
Дома было как всегда пусто,
хоть кричи себе во всю глотку.
В морозилке кроме снежного хруста,
находилось полкило водки.

Я шёл по улице знакомой,
считая увлечённо фонари.
Пятнадцать, двадцать, двадцать три…
Один разбит, другой с вороной,
а этот, рядом с твоим домом,
горит, как памятник надежде,
похожий на луну, как прежде,
без птиц и избежав погромов,
один, как я. Сквозь ветку клёна,
которая без листьев, неглиже,
смотрю на окна в нужном этаже.
Вчера я позвонил по телефону:
она здесь не живёт уже.

В полях чернеет грязь. Весь снег
весна уже почти сожрала,
и я в окно смотрю, как борется орало
с землёй, что не оттаяла совсем.
Мне десять лет, температура,
и в школу не отпущен я с утра.
Я вижу птиц по краю вспаханного рва
и думаю про одноклассницу, что дура.

Я еду к морю, к белым парусам.
К красивому и быстрому закату.
И хочется дать денег на дрова,
Иль поезд к мыслям привязать канатом,
Чтоб не тащило, а несло его.
Не плющило, как от двенадцать пива,
А пёрло, чтоб от грохота локомотива
В степях опала конопля. Всего
Дороже русскому езда,
А быстрая езда тем паче.
Да, видно, в Беловежской чаще
Не те хохлам достались поезда.

В стакане бывает смысла
больше, чем в целой ночи,
в стакане бывают мысли
нужные и не очень.

В стакане бывает жидкость
и пустота обмана,
а пустоту не выпьешь —
прилипла ко дну стакана.

В стакане бывает водка,
лекарства в него наливают,
и лучше вгонять в глотку
первое, пока позволяют

жёны, врачи, боги,
похмельный синдром, кстати,
пока черти с утра не строги
и сильно в душу не гадят.

Поколение дворников и сторожей
крутит шашни с моделями пахнущих глянцев.
Те, кто вечно сумел в девяностых остаться —
никогда бы не поняли этих идей.
Мозг весь высосан. Деньги уходят на лак,
что, чуть высохнув, станет уже маникюром.
Эти барышни, очень красивые дуры,
пылесосным азартом и гладкостью срак
так шлифуют недавних ещё кочегаров,
что не знают они, что бросать им в огонь —
жизнь иль души, что прячутся где-то в гитарах.
(от гламурной тусы хоронятся сиротки,
придающей Москве ей присущую вонь).
……………………………………….…………….…
Ночью снилась рыдающая гармонь
и шоссе возле Риги. Во сне хотел водки.

Москва заснеженно нежна.
Автомобиль, асфальта не касаясь,
в тоске необъяснимой маясь,
едва ретив на виражах.
Сохатый вдруг троллейбус встал
на Сретенке, собой закрыв дорогу.
Народу в нём не мало и не много —
по счёту человек до ста
сидят, стоят, висят. Парят
гигантские снежинки робко.
Все ездоки из пробки в Новый год хотят.
Успеют все. И хлопнувшие пробки
Последний год разлуки завершат.

Разделённая любовь взаимностью и временем,
счастье, наделённое бременем
дальнего расстояния.
Я бегу к тебе, как мальчик с разбитыми коленями
к маме. Бегу со всеми своими сомнениями,
почти сгорев от желания.

Мы летели над городом вверх ногами.
Город плыл головою вниз.
Мосты перевёрнуто реки купали,
чтобы чистыми развелись.
Дождь не мог их достать, поливал снаружи
капли снизу летели вверх.
Я боялся свой взгляд отвести и нарушить
то, что скрыто было от всех.
Но, взглянув на тебя, тут же я обнаружил,
что не надо бояться уже.
Мы летели. Наш город не в реках и лужах,
он у нас перевёрнут в душе.

Ветер фонарь качает.
Круг по дороге мечется
жёлтый. Собака лает,
никак не перебесится.
Думает полнолунье,
лай хрипотой становится.
Ей в проводах, как в струнах,
ветер даёт настроиться
на вой, и она воет, да
легче ей не будет уж.
Как в гром ветерану война,
мерещится ей собачий муж
её, который в одну из стуж
при полной луне замёрз на…
Хозяин, вскидывая ружь
Ё… думает суку или фонарь.

Слова делают мир понятным
Но не всегда приятным
И чуточку проще
Но если формулировать внятно
А лучше еще и занятно
То можно стать ловчим
Человечьих душ
Из дождя устраивать душ
Из ветра фен
Зеркала из луж
Холодильник из стуж
Буратин из полен
И объяснять буратинам
Что коровам вымя
Не для красы
Что в него скотина
Траву жуёт лениво
Мокрую от росы

Водка не помогает.
И стихи тоже.
После водки встаю я
с мятою рожей.
После стихов не знаю,
чем душу штопать.
Точит разлука злая
на эшафоте
свой топор под приговор:
«Дальше без любви».
Я дрожу, как вор, что спёр
пол неба и земли.