Владимир Старцев-Фомин - Что вам расскажет арестант

И в назиданье для коллег,
Пред их трусливым взором,
В суде, их волей, на показ для всех,
Я был клеймëн позором.

Слетелись стаи воронья,
На кровь, закрыв всë небо,
На воле бедствует семья,
В достатке не имея хлеба.

Сгубили жизнь мне и судьбу,
Оболган и унижен,
Номер статьи УКа на лбу
Железом был мне выжжен.

Не ведаю, за что плачу
Такой ценою дань я!
Кому, какому палачу,
Свои несу страданья?

Сын – сирота, жена – вдова,
А сам я канул в Лету,
И сила темная права:
Меня на свете нету!

Ты, который так много рыдал в стороне
Каждый раз, когда делал я грех,
Кто так горько скорбел в тот момент обо мне,
Многогрешном и худшем из всех.

Ты, который ко мне приближаться не мог
В этот час от своей чистоты,
Что вложил по природе твоей в тебя Бог, —
Как же горько печалился ты.

Ты, кого от себя, неразумный, я сам,
Своим делом иль помыслом злым,
Отгонял, что бывало, на радость бесам,
С безрассудством упрямым своим.

Ты, который от Бога заветы храня,
Чистый дух в числе Божиих сил,
Ты на время в скорбях отходил от меня,
Но и так же, как прежде, любил.

Ты, который о бедах и скорбных делах
О моих, был принужден рыдать,
Кто показывал мне, что такое есть страх
И что Божия есть благодать.

И как ты обо мне много горько рыдал,
Уже сам я от бед и потерь,
Сокрываясь от глаз, как урод иль вандал,
Безутешно рыдаю теперь.

Море слëз мы с тобою пролили вдвоëм,
Где пускать впору парусник вплавь,
И прошу я тебя, в покаянье моëм
Меня грешника ты не оставь.

Ты, кому поручил меня Бог, будь со мной
И храни меня все мои дни,
От меня, я прошу, в моей жизни земной
Злые помыслы ты отгони.

Ты очами телесными нам невидим,
Воплощаясь в небесной любви,
И от Бога все силы, что связаны с Ним,
В помощь мне, я прошу, призови.

И всю жизнь мою в будущем, все те года,
Сколько есть их еще впереди,
От меня, я прошу, ты уже никогда,
Святый ангеле, не отходи.

И со мной неразлучный всегда и везде,
Средь людей и в безлюдной степи,

Как безбожник, с духовной хворобой,
Был ни горд, не вместит он в уме
То, насколько бывает особой
Пасха Божия даже в тюрьме

Здесь всего, чего нету бесценней,
Не разыщешь – распятья, икон,
И пасхальных святых песнопений
Не услышишь, что пелись всегда испокон.

Здесь не чутки к духовным потребам,
Чтоб в унынии жил здесь народ, —
Под пасхальным и праздничным небом
Крестный ход никогда не пойдëт.

И не принято здесь благосклонно
Исповедать себя в перечëт,
Как и проповеди вдохновенной с амвона
Здесь народу никто не прочтëт.

Воздух здесь точно острая бритва,
Вся и Пасха в темнице лишь в том,
Что на сердце есть только молитва,
Изречëнная в слове простом.

И ещë здесь особенно верно:
Жизнь вцепилась за край,

Чудна Пасха Христова
Каждый год, каждый раз
Иисус Христос снова
Воскресает для нас.

В этот день во всëм мире
Только радость и свет,
И под чтенье псалтири,
Мир встречает рассвет.

В день Его воскресенья,
Когда вновь поднялся́
Мир из ада в спасенье,
Все поют небеса.

И в домах, где заране
Наведëн был уют,
Уже с утренней рани
Песнопенья поют.

Вся вселенная рада,
И я тоже спроста,
В страшных сумраках ада,
Славлю Бога Христа.

Перед вратами в Иерихон
Среди калек, слепой был нищий,
Он милостыню свою просил,
Довольствуясь ничтожной пищей.

В расслабленности и слепоте
Сидел у пыльной он дороги
И лишь внимал, как шаркают в пыли
Всех проходящих мимо ноги.

Однажды до его слуха донеслись
Вдруг звуки непривычные, иного рода,
И шум людей и топот ног,
Как будто большего числа народа.

«Что там такое?» – вопросил слепой.
Ему сказали: «Из Иерусалима
Иисус идëт с народом, Назорей,
По нашей здесь дороге мимо»

Слепого дух вострепетал
И сердце в нëм его забилось,
Он верил в то, что исцелит его
Иисус, когда ему окажет милость.

Была ли вера в нем слепа,
Как сам он слеп, иль сердце зряче?
И опасаться нужно было от людей, —
Но он уже не мог иначе.

И начал он кричать в толпе,
Всего себя перед народом выдав,
Кричал же: «Иисус, Иисус,
Помилуй меня, Сын Давидов!»

Кто шëл, велели замолчать ему,
Чтоб никому в нëм не было искуса,
Слепой же не боялся ничего,
И только громче звал Иисуса.

Бывало, многие встречались те,
Что бесноваты были и бесстыжи,
Но Иисус остановился и велел,
Привесть к нему кричавшего поближе.

И подвели слепого, а народ стал ждать
Какого-нибудь от Иисуса слова;
«Чего ты хочешь от меня?» —
Спросил он нищего слепого.

«Мой Господи, чтоб мне прозреть» —
Все, что слетело с уст калеки;
«Прозри» – сказал ему Иисус,
И тот впервые поднял веки.

И видели его глаза —
Всë, что черно было и серо
С рожденья, и Господь стоял;
«Тебя твоя спасла, – сказал Он, – вера».

В толпе людей, у иерихонских врат,
Свершил Иисус очередное чудо:
Прозрел слепой, и видел, и ходил,
Что лицезрело много люда.

И тотчас бывший тот слепой
Вслед за Христом пошëл в дорогу
И воздавал свои хвалы,
Его помиловавшему, Богу.

Куда, откуда шëл Господь,
Калека бывший тот не ведал,
Не знал тогда, что тот народ
Иисуса уже вскоре предал.

О, сколь имеет мир слепых,
Которым следовало б честно
У той дороги, средь калек,
Найти своë вначале место!

Чтоб в слепоте своей прозрев,
Пусть с верой, может быть, слепою,
Отправиться в свой новый путь,
Себя поставив за толпою!

Всë, что случилось в Гефсимании, в саду,
Не много видел кто воочью,
И как там за Кедроном, мой Господь, Тебя
С облавою арестовали ночью.