Мария Протасова - Соло в два голоса

Здесь, невзирая на погоду
По средам толстый пароход
Опять в одну и ту же воду
Зеленой заводи войдет

Здесь лень врывается без стука
Густая, словно русский дух
И спросом пользуется скука —
Как средство лучшее от мух

Я верю в человека без затей —
Семейного, растящего детей
Гораздого на честные уловки

На нем одном и держится земля
Ведь там, где мне мерещится петля
Он видит пользу бельевой веревки

Свободный, как правительство Виши
От вздорного диктаторства души
Он на бумаге выглядит избито

Но в деле он умней таких, как я
И, презирая тайны бытия,
Он постигает парадоксы быта

Ах, как же я завидую ему —
Влачащему набитую суму
За наглухо застегнутые двери!

И вечности, играющей с листа
О том, что жизнь безвидна и пуста
Из за него – безумная – не верю.

Стул и то, чем на нём сидят,
Кофе убитой ночи,
Мир, где знаешь только себя,
Да и себя – не очень.

Гроб бутерброда, кривой мольберт,
Курево посмолистей,
Шорох деревьев, которых нет,
Листья которых – кисти.

Всё твоё пламя уходит в пар,
Пар – в облака и лужи.
Как эти джунгли и леопард —
Ты никому не нужен.

Ты никому, ни за что, никогда…
Бочкой пустопорожней
Там, за плечами, басит беда,
Ужас стоит таможней.

Вот бы на плаху, на колесо,
А не считать сантимы!
Что, дорогой господин Руссо,
Жизнь проскакала мимо?
Как вам чугунный этот сюртук?
Важный видок совиный?
Чтобы души огонек потух,
Хватит и половины…

Что – умираешь? запил? пропал?
В пепел растратил угли?
К черту всё!.. джунгли и леопард.
Да – леопард и джунгли.

Снега уйдут, останется земля
Она всегда, в итоге, остается
И закипит под килем корабля
То, что пока еще зимой зовется

И человек уйдёт – настанет срок
И полетит над всем, что он оставил
Как белый ангел между черных строк
Сведенных скучной судорогой правил

Всё для него – вода, душа, полёт,
Всё – высота, течение и воля!
И человека горе не найдет
Как зиму, растворившуюся в море

И человека детством встретят сны
Где живы будут все и все – любимы
Но снег лежит, и зимы холодны
И каждый раз как жизнь неповторимы

Когда-нибудь я стану облаками
И превращусь в холодный белый дым
А после – просто снегом под ногами
Морщинистым, ворчливым и седым

Потом я стану речкой или прудом
И вдаль рванусь в весенней гонке рек
Но человеком я уже не буду
Из облака – какой же человек?

А мой любимый пусть живет и дышит
И различает звуки и цвета
Не ведая, что облако над крышей
Когда-то было облачком у рта.

Для золота парчи и кошельков
Поёт труба Сальери золотая
Но спят вповалку пятьдесят веков
Их не тревожит музыка витая

Их не разбудит высохший смычок
Рыдающий над скрипкой, как над гробом
Антонио Сальери – дурачок
При жизни слыл счастливчиком и снобом

Под рейнское звучал и под шабли
И ублажать, и развлекать умея
А мимо проплывали корабли
Под флагом несчастливца Амадея

Их брали боги трепетно за гриф
И проводили пальцами по вантам
И дул концерт, и выносил на риф
И армии сдавались дилетантам

А дурачку казался свет не мил
И быт постыл в роскошном интерьере
Ах, если б друг его не отравил
То был бы жив Антонио Сальери!
И снились ему почести в веках
Как будто он имел над ними силу
И похороны в рваных башмаках
В просторную, но общую могилу

Как корчился под собственной пятой
Как зависти раскачивал качели!
Как плакал он над чёрной пустотой
В фанерном погребке виолончели!

Как был красив – на палубе земли,
В камзоле водевильного злодея!..
А мимо проплывали корабли
Под флагом несчастливца Амадея

Смотри – они как ангелы парят
И солнцем, словно золотом, облиты
Сальери больше нет – он принял яд
А Моцарт жив. И паруса раскрыты.

Родиться на свет – неоправданный риск
А жить – ошибка вдвойне
Но жил же (и выжил!) святой Франциск
На страшной святой войне

В дырявой рясе на смех ветрам
И ветреницам на смех
Светился лысиной Божий храм
Укутанный в рыбий мех

А рядом – бóсые – шли князья
Раздавшие ленный стыд
И знала знать, что спастись нельзя
Но нищим Господь простит

Он души вынесет из огня
В своих шершавых руках
И вновь надутая чертовня
Останется в дураках

И адское пламя будет опять
Гореть на чьих-то перстнях
Звезда в Вифлееме взойдёт сиять
Младенец всплакнёт в яслях
И станет поленом любой кумир
И слёзы уйдут в песок
Пока Франциску весь этот мир —
Лишь крестик да поясок

И станет горячая кровь бродить
По тропам, разбитым вдрызг,
И каждое утро тебя будить
Будет святой Франциск

Где бродят тучи-сестры
Пока их дождь не сжёг
Мой жаворонок пёстрый
Полощет свой флажок

Как он выводит dolce
Когда кругом – беда!
Мой серый колокольчик
Из царства Никогда

В пыли он не приучен
Барахтаться у ног
Ему милее тучи
И молнии манок

Лавандой или гарью
Напоены поля
В атаке ль, в арьергарде
Он – всадник короля

Ему нужна победа
Он за страну – горой
«Что ж, что король нас предал —
На то он и король!»
А ветры стонут в страхе
Его на части рвут
«Пусть долго черепахи
Да вороны живут!»

Пусть напоследок пламя
Лишь крылышком мигнет
И радугу над нами
Как душу развернет

Когда уходят поезда
Из Ниоткуда в Никогда
То им с перрона машут вслед
Никто, Ничто, Никак и Нет

В их черных окнах, как в воде
Плывёт бескрайнее Нигде
И исчезает без следа
В необозримом Никуда

Их гонит грусть во весь опор
Из Неверленда в Невермор
Но некрасива и груба
Их ждет в засаде Несудьба

Она меняет свет на тьму
И Нипочём на Никчему
И гибнут, гибнут поезда
Из Ниоткуда в Никогда…