Бут Чен Кот - Последний патрон. Стихопредставление

Он, в Боге не признав отца,

Твердил до самого конца:

Ну что за бред, ведь Бога нет,

Бог – тьма, учение – вот свет!

Религия – сплошной обман,

Кто верит в Бога, тот болван!

И с этим лозунгом в строю

Прошел, как площадь, жизнь свою.

И вот, на смертном он одре

О зле, вдруг вспомнил и добре.

Но тут струна оборвалась,

И потерялась с жизнью связь.

Не билось сердце, на себя

Смотрел он сверху, не любя.

А что любить – под кожей кость,

Торс мощный высох, словно трость,

От шевелюры ни следа,

Рот перекошенный – беда!

Какой-то жёлтый гриб сухой,

А щёголь был всегда какой!

Брезгливо глянул и вздохнул,

Но тут крылом ему махнул,

По лику судя, Херувим

И молвил следовать за ним.

И понял он: не то был бред,

Что есть Господь, а то, что – нет!

Пронзил безбожника испуг,

Всё незнакомое вокруг!

Ни умных книг нет, ни газет,

Есть коридор и парапет.

В колонну выстроился люд,

И все стоят, чего-то ждут.

Накрыло ужасом в момент,

И он застыл, как постамент.

Знал: по небесному суду

Гореть безбожникам в аду.

Метнулся было он назад,

Но тут, поймав недобрый взгляд,

По описаниям – чертей,

Вмиг отказался от затей.

Какая мука – ждать суда.

Вдруг голос: «Подойди сюда!

Скажи мне, милый человек,

Как прожил свой короткий век?»

И начал он перечислять

Своих побед былую стать,

Дома, квартиры, все приплёл…

Аж сам дивился: вот орёл!

Про гелентваген и счета,

И что исполнилась мечта:

Дочь выдал замуж за посла,

И как улаживал дела.

И как умом своим владел,

И как прославиться успел,

И про заслуженный почёт.

Ответ стал шоком: «Незачёт!»

Нависла пледом чёрным тьма,

А в мыслях: ад – не Колыма,

И не отмазаться уже

Без связей, счёта, в неглиже…

И стал мужик припоминать,

Что так хотела рассказать

Ему бабуля про Завет,

А он ей: «Брось ты, Бога нет.»

Она: «Спаси тебя Христос»,

А он: «Спасает лавандос!»

Она: «Зайди хоть в храм разок»,

А он ей: «Сам себе я Бог!»

И вспомнил вдруг, как не помог,

Когда просил его дружок.

И долго-долго вспоминал,

Как воровал и обижал,

И как средь злата и хором

Кричал: один лишь раз живём!

А потому всё надо брать

И своего не упускать!

А тьма удушливее всё,

Вот-вот как в тину засосёт,

И ужас душу наводнил,

Он заорал, что было сил,

Но голосок не зазвучал,

А белый свет совсем пропал,

Да в голове застыла мгла,

Смекнул мужик: хана пришла.

И вдруг явился Херувим:

И молвил: «Тут пришли за ним!»

И чья-то крепкая рука

На свет из мрака мужика

Вернула и увидел он,

Родные, словно сладкий сон,

Вокруг умершие стоят,

Одежды белые блестят.

И глас раздался как набат:

«Определил себя ты в ад

Своею жизнью холостой,

Но бабой Нюрою святой

Из ада вынут и прощён

Ее молитвой у икон».

На службу бабушка пришла.

Вот горе-то – пережила

Внучка-безбожника она,

И не поверг чтоб сатана

Её дитя в кромешный ад,

Она молилась у лампад.

Просила: «Боже, помоги,

Прости его и сбереги

Для жизни в царствии Твоём»,

И так молилась день за днём,

Пока не дожила до сна,

В котором встретила она

Внучка. С улыбкой на лице,

Он тихо молвил ей: «В отце

Отца я, глупый, не признал,

Тебе, бабуля, я не внял,

Бог не палач, а благодать,

Хоть сам себе избрал страдать,

Меня любовь твоя спасла!»

Бабуля к Богу отошла

В своём прекрасном дивном сне

В день Пасхи красной по весне.

Почему стихи Есенина так волнуют,

Поселившись в душу навек без всякой прописки?..

То в неё сверлом… То прямо в сердце целуют.

Он не просто гений. Он парень, по духу близкий.

Как-то хочется сразу в прошлое – быть знакомой

С хулиганом юным, бОрзым и златокудрым.

Затереть за жизнь, распив бутыль самогона,

Просидеть всю ночь и крепко обняться утром.

И молиться слёзно.. Бога просить о главном:

Чтоб простил повесе грехи, но учёл заслуги.

Чтоб декабрьским днём не пропал этот парень славный,

А рванул на свет из покрытого мраком круга.

Много тебе стихов

И цветов…

На могиле.

Лезвия точных слов

Сердце в кровь

Пробурили.

Их мне не позабыть,

Не остыть

К ним душою.

Ты продолжаешь жить

И творить,

Ты – со мною.

Стареньких нет кассет,

Папы нет,

Что их слушал.

Ты мне раскрыл секрет:

Смерти нет —

Живы души.

Сердцем ты будешь пет

Вечность лет

В жизни лодке.

А потому – привет!

Чай согрет

Вместо водки.

Только играть начни,

Струн качни

Проводочки.

И, заиграв, верни,

Мне те дни —

Папа-дочка.

Въехала в колею:

Всё люблю

Твои песни.

Как там у вас, в раю?

Петь дают?

Интересно…

Никто тебя не полюбил, но все хотели.

Глазами масляными с похотью смотрели.

А ты не кукла без души, такое дело…

Но эротизма миражи внушало тело.

В тираж отдали лик весёлый и лучистый,

Душа противилась и быть хотела чистой.

Сгорела бабочка в огне противоречий.

О, Мэрилин, тебе желаю жизни вечной.

Сквозняками мне надуло

Мысль, что жизнь нехороша.

Пригласила дырку дула

Приунывшая душа.

Сразу все исчезнут боли,

Если вдруг исчезну я.

Но взялась со мною спорить

Часть упёртая меня.

Слово ей, она мне – десять,

И ведь всё наперекор!

Предлагает плюсы взвесить,

А потом продолжить спор.

Мне она припоминала

Время радостных минут

И в надежду окунала —

Впереди удачи ждут!

Я устала спорить с нею,

Говорю: твоя взяла!

И, уныние развеяв,

Дырку дула прогнала.

И вздохнула с облегченьем —

Хорошо, что мы вдвоём.

Вот, сидим и чай с печеньем,

Наслаждаясь жизнью, пьём.

Смотрю на небо – облака бегут,

Как будто дуют ангелы, играя.

Задумалась: как кОроток маршрут

В конечный пункт – до ада или рая.

Наверное, сверху выглядит смешно

Вся наша суета сует земная —

Как мало лет на эту жизнь дано

И как её мы глупо проживаем.

Заботимся о красоте вещей,

Хотим безбедной жизни и здоровья,

О внешности волнуемся своей,

К мирским утехам воспылав любовью.

Не думаем: а нужно ль это всё,

Иль только льстит тщеславию больному,

А облака, как корабли, несёт