Виталий Филатов - Шипы. Кто не касался, тот не любил

Сегодня лежала роза на скамье,
Одна лежала… как будто умирала от любви…
Она всё вслед кричала мне: «Молю тебя, прохожий, помоги!»
И я не выдержал такой мольбы.

Вот я уж у скамьи стою, склонившись,
Смотрю на розу – пленницу любви,
Свою гордыню быстро усмиривши,
Я взял её в объятья крепкие свои.

Но уколола роза. Уколола руку!
Как будто боль почувствовав в душе,
Я вспомнил горькую разлуку,
Я вспомнил, как небрежно носила ты кашне.

Тогда я вспомнил твою едва заметную походку,
Твои глаза, омытые волной,
И ту прогулку в Питере ночном на лодке,
И ту любовь, что бережно хранили мы вдвоём.

Я бросил розу! Бросил с силой.
Не мог поддаться искушению любви.
Я падал вниз, я падал так красиво,
Что сердце, как хрусталь, разбилось на куски.

И вот опять одна осталась роза…
Одна лежит на той скамье;
Над ней теперь бушуют грозы,
Как ураган бушует на моей пылающей душе.

А у вас такое было, друзья мои?
Луна. Вино. Вдвоём сидите вы на крыше,
А вас двоих лишь освещают звёзд огни,
И звук любви в сердцах отчётливо ты слышишь…

Такая тишь. Вино. Луна.
А вы вдвоём сидите всё на крыше…
И в сердце больше не живёт тоска,
Любовь теперь я там давно уж слышу.

Внизу всё суматоха дней,
А мы собой не там – на крыше,
Скажи, родная, ты средь звёзд огней
Мою любовь ведь слышишь?

Её услышат сами небеса,
Где спрятаны мои секреты,
Знаете, бывают в нашей жизни чудеса,
И не тогда, когда бросаешь наудачу ты монету.

Вот я хочу, чтоб чудо было и со мной:
Вино. Луна. А мы с тобой под пледом,
Я чувствую в душе любови голос твой;
Как сердце хрупкое моё в твоих руках согрето…

Посмотреть на небо холодной ночью,
Найти едва горящую звезду,
Сжать пальцы крестиком, ждать чудо очень —
И в звезде узреть свою мечту.

Смотреть всё вдаль и ждать рассвета,
Хранить тревогу в сердце зачерствевшем,
И ждать звезды, несущей запах лета,
Где спрятана любовь: и мы с тобой раздеты…

Но вот светает надо мной.
Осталась на небесах последняя звезда,
Погаснет ли она? Ведь так бывало не впервой…
Но нет! Уж в этот раз, наверное, моя!

И вот зажмурен от холода прозябший нос,
В последний раз скрестила пальцы правая рука,
А ко мне любовь морской Зефир принёс…
И вот упала наконец горящая звезда!

На душе такая тишина.
Уж солнце надо мной,
Исполнилась моя мечта —
Ведь я теперь с тобой.

Доверься мне и душу опрокинь —
Как опрокинут многие бокал вина на скатерть в ресторане,
Доверься. Тревогу ты из сердца вынь —
Как вынут многие в молитвы время лютеране.

И не боись раскрыть свои тревоги и печали:
Откупори флакон хрустальный, стоящий на стекле.
Скажи. Скажи всё то, что мне когда-то не сказали.
Люби. Люби. Как будто ты горишь в огне.

Не дай погаснуть пламени, подбрось туда щепы.
И стой. Оттуда на меня ты посмотри.
Я там тебе читал дрожащим голосом свои стихи,
Я там горел с тобой. С тобой горел в любви.

Родной. Не молчи так упрямо —
Я тебя не спроста полюбила
Теперь же мне светит дорожная яма —
Тебя как вино пригубила.

Пригубила в тысячи тёмных ночей,
Когда под дождём, промокая, стояла.
Ты помнишь, как ждали часами у погасших свечей?
Как я тебя в любви умоляла?

Умоляла. Билась о стенку. Бросала стаканы.
Сидела на стуле в полночь одна.
Я знала, что полюбила повесу и хулигана,
Но любовь мне такая нужна.

И другого мне больше не надо —
В чужого уже не влюблюсь.
Не пойду вдоль Фонтанки я променадом —
Тебе под лимонной лунною вновь покорюсь.

Две половины яблока, сплетённые молвой,
Срослись зимой в дыму тумана.
Когда курант звенел в Кремле передовой —
Срослись две половины вправду. Без обмана.

Две, с виду разные такие – не похожи друг на друга:
Одна багрянцем при луне сияла,
Вторую обмотала Гея зелёным пледом словно лучшую подругу.
И обе долго на концах Земли стояли.

Обе половинки друг о друге больше сотни лет уж ничего не знали.
Но вот случилось чудо в декабре —
Тогда одной другую показали:
Тогда и я не знал, что после будет в январе.

А в январе сплелись две половинки —
В тумане ночи голубом,
На снег игристый капали слезинки,
Как будто дождь любовь завесил своим плащом.

Две половинки – с виду разные слегка.
Теперь уж вместе будут. Вместе будут на века.
Их некогда сплели обычные слова,
Что дали нам когда-то небеса.

Закат, влюблённый в осень:
Багрянец на желтеющей листве,
Трава зелёная фигурой восемь
И капли слёз небесных на руке.

И яблоко румяное с боков,
Упавшее на землю пуховую —
Предвестник ближних холодов —
Пора уж скоро в шапку меховую.

Но сейчас другое время года:
Листва зардевшая вдали —
Сейчас другая, сказкой озарённая погода:
Как будто пьяный я немного от любви.

А любви свободные просторы,
Холмы в полночной мгле,
Открывшие мне взоры
О жизни и твоей судьбе —

Судьбе, не знающей печали,
Запутанной в желтеющей листве.
Закат, влюблённый в осень – о таком с тобой мечтали,
О такой багром пылающей судьбе.

Москва – первые слёзы,
Питер – туманы любви.
В Варшаве окутали вечера грёзы —
В Париже на Елисейских полях впервые молчал о любви.

На Сене тогда горела свеча разноцветных огней.
Под дождём, опьянённый вином и луной,
Вновь я искал любви самой чистой. Своей.
Только своей. И ни капли чужой.

Стоя вдоль уже погасшей свечи,
Продрогши от холода и дождя,
Я смотрел на небо. И, просто молча,
Звезду умолял обрести лишь тебя. Лишь тебя.

И звезда упала на землю, освещённую пеплом свечи —
И на месте некогда погасшего света
Я увидел тебя. Тебя, стоящей вдали —
Так продрогшей от холода и голову укрывши газетой.