Леонид Завальнюк - Три поэмы. В критическом сопровождении Александра Белого

Мильоном дел шумит, гудит эпоха,
А выбор прост, как хинный порошок:
Или крепиться и работать плохо,
Или работать очень хорошо.
Решись попробуй…
Голова, как вата.
Кровь засыпает, чуть в виски стуча.
И то, и это было горьковато
Для человека с будущим врача.
Ему, конечно, и во сне не снилось
Быть у лихого воинства в чести.
Здесь выше прочих доблестей ценилось
Уменье на ходу изобрести.
Вполне хватает выдумки мышиной,
Где вам не могут предложить всерьез
Из двух гвоздей и пишущей машины
К семи ноль-ноль сработать…
Паровоз!
А тут —
Заданье выслушал покорно,
На бедра – фартук, в руки – молоток,
И завтра на побудке вместо горна
Все стекла в окнах расколол гудок.
Здесь емче слова звонкое железо.
Здесь нужен был
Поэт и металлист.
И приуныл
«По роду службы —
Слесарь,
А по последней должности —
Артист».

В двенадцать,
Выйдя из-за сопок дальних,
Чтобы служивым не наделать зла,
Ночь благородно обошла дневальных
И незаметно к нарам подползла.
Все тихо-тихо…
Только вдруг проблеет
Какая-то приблудная коза.
Спокойной ночи.
Веки тяжелеют.
Приятных снов.
Смыкаются глаза.

Приходит крепкий сон.
И с этих пор мы
В плену у старых радостей и ран.
Цвета ветшают, мир меняет формы,
Фантазия включает свой экран.
Плакат вбирает краски гобелена,
Уходит в своды плоский потолок…
И вот,
Припав на левое колено,
Дневальный произносит монолог.
Он, к небесам протягивая руки,
Прощается с неласковой землей,
И гаснут,
гаснут в темном зале звуки.
Театр поперхнулся тишиной.
Так вот оно —
Великое начало!
Так, значит, ожидание не зря —
Да здравствуют Шаляпин и Мочалов
В одном лице,
Прекрасном, как заря!
Шумят над речкой бутафорской лозы,
А он не хочет замечать того,
Как кто-то юный и русоволосый
Из дальней ложи смотрит на него.
Он говорит,
Что путь лежит на Альпы,
Сквозь царство снега, смерти и ветров,
И в подтвержденье вдруг хватает…
скальпель
И делает из скальпеля… ведро.
Все как-то слишком грубо и не мудро:
Ведро – понятно.
А зачем о ней?
Но сон есть сон.
И все решает утро,
Которое гораздо мудреней.

Восход приноровился к распорядку,
И честно ждали первые лучи,
Пока сигнал:
«Закончить физзарядку!»
Сыграют удалые трубачи.
Еще над миром тишина, как шуба,
И только вдруг:
– На ру-ку!
– На ре-мень!
Без пехотинской суеты и шума
Артиллеристы начинают день.
И лишь ему с утра – в немолчный грохот.
Чтобы явить слесарное нутро,
Из старых банок
«Концентрат гороха»
Он должен сделать новое ведро.

Игривый тон да не поймется ложно.
Я знаю, кроме всякой чепухи,
Что делать ведра —
Это так же сложно,
Как понимать хорошие стихи.
Тем более —
Паяльник нужно бросить:
В полку посуду пробуют огнем.
Тем более —
Заказчик очень просит,
Чтоб были ребра жесткости на нем.
Все глупо так,
Хоть провались на месте,
Еще до старта предрешен финал —
Как человек, он мало знал о жести,
А как жестянщик, ничего не знал.

Но скажешь разве —
Вот, мол, незнакомо?
Чего не знаешь,
В том твоя вина.
Итак, заказчик обеспечен комом
В связи с законом первого блина…

Но если робость сразу не скосила,
Но если злостью скомкано нытье —
Законы
Вдруг утрачивают силу,
И буйно просыпается
Чутье.
Пусть было рваным жесткое стаккато
И молоток к ладони прикипал,
Но он за четверть часа до заката
Жонглерским жестом
Дужку приклепал.

Конец подводным отмелям и рифам! —