Утина Паганини - Слова про слова. Без цензуры

© Утина Паганини, 2018

ISBN 978-5-4493-2452-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Существуют такие поступки, которые если не совершишь сегодня, завтра, попросту, не поднимется рука. И не мудрено, ибо сегодня ты не такой, как вчера, а завтра будешь не таким, как сегодня… Но стоит ли стесняться того, каким ты был вчера? А если стоит, то чего? Впрочем, подобную цепочку риторических вопросов можно продолжать вечно…

Так что, я решила, не тратя на это время, прогрызть пикантную дырочку в будущее и утончённо плюнуть накопленными озарениями и заблуждениями, предавая угрозе индивидуальной интерпретации раскалённые чувства, оформленные в желчные словесные конструкции, которые так же далеки от истины, как два противоположных берега Индийского океана…

Ну, а если Некто, тратя ежедневно по несколько часов на перечитывание сих, с позволения сказать, творений, найдёт их заурядными и тошнотворными, окончательно разочаровавшись, ничего не останется, как принять это за успех:) Ибо всё в этом мире состоит из условных атомов и у каждого свои галлюцинации по поводу зыбкой реальности. А разочарование, это когда хочется прижать к груди весь мир и вдруг оказывается, что она не настолько большая…

Будьте счастливы!!!

Природа, в припадке врываясь с разбега

С отчаянным рёвом в сердца площадей,

Взывает о поступи сверхчеловека…

Планета устала от недолюдей

Развратных и мелочных, кислых, безвольных…

Презренные туши рабов и господ

Давясь поглощают взъерённые волны…

Уносят в пучину бунтующих вод

Грязь, алчность, хандру и нелепые склоки…

Срывают вериги с закованных рек…

И тыкают пальцами в небо пророки,

Гадая, где явится сверхчеловек…

Над гребнем стихии дрожащие тени

И ветер играет торжественный туш…

Цунами неистует, как воплощенье

Броженья и смут ограниченных душ.

Ночь, собрав чудеса в узелок,

обернулась Авророй крылатой…

И по стоптанным спинам дорог

снова мчится на пастбище стадо.

Пляшет кисть, прикасаясь к холсту,

заполняя росистой прохладой…

Разве важно в каком ты ряду

многоглавого счётного стада?

Стародавний мотив луговой

примиряет последних и первых.

Лишь волков металлический вой

режет слух и щипает за нервы.

Где-то там за летучей рекой,

что с горы направляется к морю

бродят волки в долине глухой,

вольным ветрам воинственно вторя.

Возмущает покой мирных стад,

оглушая пронзительным воем,

дерзких горнов расстроенный лад:

«Если можешь, то выйди из строя!»

Пастухов негодующий рог —

нет над стадом всесильнее власти.

Дружный ропот – разумный итог:

«Нужно ль нам столь туманное счастье?»

Тёплый хлев – нерушимый блиндаж,

грохот вёдер, родные помои…

На рассвете привычный пейзаж…

Даже волки по-прежнему воют…

Небесный свод зиял свинцовым дулом,

Постукивая звёздами по лбу…

Я вышла покурить и оглянулась —

Кого же там выносят во гробу??

Какое-то нелепое смятенье,

Наигранные жесты, скользкий шаг…

Слегка мерцают… словно приведенья…

Нет, что-то тут, по-моему, не так…

Полк скорбных взглядов, слёзы и одышка —

Всё втянуто искусно в кутерьму…

И, напрягая жалкие умишка,

Уже распределяют – что кому…

Виновница немого карнавала

Смотрела строго из небытия…

И, подойдя поближе, я узнала…

Какого чёрта??… Неужели я??

Неистово брыкаясь, я рыдала,

Махала кулаками во всю прыть:

«Куда вы меня тащите, вандалы??

Ведь я всего лишь вышла покурить!!»

Скрывая телеса под длинной рясой

Надсадно отпевал священный сан,

А после пили водку, жрали мясо,

Порвали балалайку и баян…

Как говорится – вот и доигралась…

И ничего уже не изменить.

Но только мне навязчиво казалось,

Что я всего лишь вышла покурить…

В различиях ничуть не меньше сходства,

Чем в дифирамбах лицемерных фраз…

Очарованье близкое к уродству

Ни раз манило, отвращая нас…

Юнец, что присно думает о вечном,

Так стар… А дед с белёсой бородой

Кривляется задорно и беспечно…

В душе он, очевидно, молодой!

В толпе, подчас, смертельно одиноко…

Несложно спутать случай и судьбу…

И от живых бывает столько проку,

Как от лежащих чинно во гробу…

Петь можно молча и кричать беззвучно…

Порой неясно – сеешь, или жнёшь…

Веселье, зачастую, крайне скучно,

А истина сомнительней, чем ложь…

Всё иллюзорно… и одно бесспорно —

Незыблемых оплотов в мире нет!

Вот вам, должно быть, кажется – я в чёрном?!

Зажгите, сударь, на минутку свет!

Теперь смотрите! … вздохи изумленья…

Тревожный шелест губ поверх голов:

«Она вся в белом… в белом, без сомненья!!»

Всё это лишь игра теней и слов…

Под маской льда нередко море страсти…

А преданность возможна даже в ссоре…

Нам слёзы лить доводится от счастья

И надрываться со смеху от горя…

Сжимать внутри, что тянется наружу

И приступ страха выдавать за смелость…

Быть может потому мы наши души

Привыкли свято принимать за тело…

Вновь почтальон принес в конверт одетое

Испачканное прахом письмецо:

«Не уж то нынче пишут с того света?»

И подал, усмехаясь мне в лицо:

Да, да. Смешно. Письмо без адресанта.

В который раз. С трагическим концом.

«Ещё жива? Я тоже жил когда-то…

Представь, я раньше не был мертвецом!»

Признанье леденящего курсива…

«Однажды мне приснилась пустота

И умер я внезапно. И красиво…

Хотя казалось – буду жить всегда…

Я помню до сих пор леса и реки…

Их шелест проглотила тишина…

И, кажется, что не жил я вовеки…

Хоть точно знаю – жил! Но не сполна…

Так ярко жил!… а главного не понял…

Я многих не простил и потерял…

Мерещился звездой на сером фоне,

А догорел в мгновенье! И упал.

Я был любим… И… мною дорожили.

Я верил грёзам, в цели, в волшебство…

Да. Было. А теперь в сырой могиле

Лежу, не стоя ровно ничего…

Поэзия моя давно уж стёрта…

Поверь, я был отчаянный боец…»

Я надрываюсь: «О, какого чёрта

Ты пишешь мне, назойливый мертвец?!

Зачем упорно тянешь мою душу

Своим ехидно-искренним словцом?!»

А он в ответ смеётся: «Нет… послушай!

И ты однажды станешь мертвецом…

Так будь же сострадательней и проще!

И… не носи под сердцем суеты!…

Нам уготовлен всем в тенистой роще,