Ян Вильям Сиверц ван Рейзема - Аккорды нового тысячелетия. Accords for New Millenium

Листая важный фолиант,
собранье веское нотаций,
я попытался разобраться,
кто и когда был виноват
(об этом речь вел диссертант).

Платон как будто витьеват,
а Гегель – хитр и злонамерен,
и сомневающийся Кант
был виноват не в меньшей мере.

Я постигал, что Юм – не ум,
Берклей, бедняга, – слабоумен.
Но ты будь чуточку разумен.
А дилетант? Да будет он
в конце концов изобличен.

О люди, люди. Времена!
То бишь “о tempora, о mores!”*
Последний – побеждает в споре
надменным росчерком пера.
О, праведность апостерьори!

Читал я рукопись вчера.

Climbing ancient folios —
The story of “Twin Peaks”
I had tried the challenges
Of logical intrigues.

“Plato was a thinking master.
Hegel – artful comic’s waiter,
Kant – was passions criticaster,
Of unjustified furore.”
And who are you, monsignor?
They were shamed and humbled later!

“Hume and Berkeley. Devil’s Britain!
Their wills were vaguely written
In irregular illusion.”
That’s a general conclusion…

The God, the Strength. O tempera, o mores!
The latest heroes have their “summum jus”!
This of routine and regular misuse —
The social deeds to ease the open sores,
The common battle of unwelcome news”.
Such is the truth – capricious seigniors!..

Римлянки юной пылает лицо,
вот рука ее, взвившись, упала небрежно,
так она укрощает алчущих плоти.
Нахалы, сия госпожа не для вас!

Почему так мужают предметы,
а чувства бледнеют?
Римлянки юной уже никогда не увижу.
Делают деньги одни,
другие с политикой спят – сутенеры,
третьим – в конюшне уместнее
резвость свою проявлять.

Your flaming face is so decisive,
The sword of graceful hand had risen
And sacrificficially fell,
Subdued the body robbers’ bent
With handsome blows and carnal sighings…

…Why are the subjects getting more mature,
And feelings, alas, turning decorated!?
Money! It is an aim for some persons.
Others? It’s fitting for their passion to be realised in a stable!

Монах-францисканец
оставил обитель,
спасенье разносит:
“Купите, купите!”

И гвардии конной
наемный швейцарец
спеша покупает
священнейший палец.

О, мощи святые,
о символы веры
На башнях собора
прогнулись химеры.

И слышно, как дышат
в разводьях тумана
и хлещут хвостами
гранит Нотр-Дама.

A monk from a temple
Left gloomy headquarters,
He is selling indulgence
For bread and for order.

A reiter from Zurich,
The inventor of a “stinger”,
Keeps smiling and buying
The holliest finger.

The relics of saint’s bodies
The signs of believing,
The tours of the heaven,
What message receiving?

Chimeras – the symbol,
But Temple is a ground,
Of the trustworthy lady’s
Ever flourishing pride.