Наталья Исаенко - Свет на лезвии

Упившись ядом красивых слов.

Вы прибивали щиты к вратам

Поверженных городов чужих,

Вы смерть и ужас несли врагам

И предавали друзей своих.

А кто-то судьбы читал по ветру,

Умел искать крестолистный клевер

И шёл в закат по пути к рассвету,

И, как ребёнок, легендам верил.

Вы слишком долго привыкли ждать,

Спасаясь в лести кривых зеркал.

Ведь легче камень с земли поднять,

Чем света горсть удержать в руках.

На шумных рынках продав любовь,

Распятой вере воздвигнув храм,

Надежде сердце разбили в кровь —

Как жертву грозным своим богам.

А кто-то мог протянуть ладони,

Смирив волну, как ручного зверя.

И падал в белый цветущий донник,

И взглядом звёздную бездну мерил.

Вы слишком много смогли забыть,

Вы разучились вставать с колен

И, страх не в силах в себе убить,

Мечту летать обратили в тлен.

Вы не умели молчать в толпе,

Когда безумье срывалось в крик,

И, ложь не в силах убить в себе,

Глаза закрыли в последний миг…

А он учил, что детей прощают,

И тех простил, кто себя не ведал.

Ушёл… А души горят свечами.

И вечный зов им. И память – следом.

От жажды почти умирая,

Шалея под злыми ветрами,

Страна моя, вечно хмельная,

К чему припадаешь губами?

Есть вина печали и лести,

И гнева пьянящие меды,

Есть вина и славы, и чести,

Есть вина любви и свободы.

Одни у господ и вассалов

По чашам широким разлиты.

Другие во мраке подвалов

Засыпаны и позабыты.

А третьих не вызрели лозы,

Как видно, под солнцем России —

Сберечь не сумели в морозы,

Да летом воды не носили…

Господи, дай нам силы

Волю принять Твою.

Мы не о том просили,

Вечно с собой в бою.

Господи, дай нам боли

Чувствовать рядом боль.

Раны – твои… а соли —

Мы не скупы на соль.

Господи, дай нам страсти

Сердце не потушить.

В жажде богатств и власти

Не распродать души.

Жажда не знает меры —

Мера не для толпы…

Господи, дай нам веры

Видеть во тьме слепых!

Чтобы в грызне за кости

Мир не сошёл с ума,

Господи, дай нам злости

Зло не пустить в дома.

Ныне века на грани

Срыва от скоростей.

Что там до Мирозданья

Кучке шальных детей!

Жизнь создадим из праха,

Третий разрушим Рим…

Господи дай нам страха

Вдуматься, что творим.

Собственные законы

Собственные пути.

Собственные драконы —

Чтобы чужих пасти.

Дальше – давно хотелось —

Вспять повернём года…

Господи, дай нам смелость

Вспомнить Тебя тогда.

«Ну, зачем я ввязался в драку?» —

Промелькнуло уже в броске.

Жил и жил бы себе собакой

На коротком на поводке.

Погромыхивал цепью важно,

Подвывал на свою луну,

Да облаивал стаю вражью,

Про себя, отходя ко сну…

А что воли хотелось малость —

Так учили: умей терпеть!

Но плеснула из горла ярость

На шальную людскую плеть.

Я достану. Ударюсь в пламя.

А потом заблестят ножи.

А потом будут рвать зубами

Те, что псами остались жить.

Кто-то выцедит: «Вот волчара!…»

Может, по боку пнёт ногой…

И поймает, почти случайно,

Взгляд ещё не остывший мой.

И отпрянет – не то со страху,

А не то и поймёт, дурак…

Нет, не зря я ввязался в драку…

1.

Моя Реальность, видимо, больна:

Всё тело лихорадит, пульс неровный,

Горячий лоб и красные глаза,

Как будто долго плакала… На коже

Повсюду сыпь… И дышит тяжело.

Не жалуется. Только тихо стонет,

Когда на вздохе сердце защемит.

И что-то шепчет белыми губами,

Пока тряпицей мокрой ей лицо

Я отираю, сидя у постели.

2.

Что делать мне? У горла жмётся ком.

Вокруг толчётся знахарей десяток:

И день, и ночь дают советов тьму,

Окуривают дымом, зелья варят,

И каждый час одно я слышу: кровь!

Пустить ей надо кровь, чтоб исцелилась!

Похоже, в этом лишь едины все,

А в остальном готовы передраться

За право Первым шарлатаном слыть

И резать в соответствии с Законом.

3.

Не выпускаю жаркую ладонь.

Целителя откуда мне дозваться?

Открыть бы закопчёное окно,

Чтоб свежий ветер с моря мог ворваться

И разметать зловонные пары,

С учёных палачей сорвать их маски…

Нам нужен воздух! Воздуха глоток!

Во имя жизни… Ты держись, не бойся.

Пусть забирают правила игры

Себе… А мне полшага остаётся.

Вот если б рядом… кто-то был… ещё.

Дороге размытой недолго осталось

Петлять по холмам, то лугами, то пашней.

За рощей ольховой уже показалось

Ветровое знамя над чёрною башней.

Весенняя лужа… опять по колено!

Зато башмаки за плечом ещё целы.

И песенки верной мотив неизменный

Свистеть веселее в полмиле от цели.

За северным морем, за морем три года!

Со стаей гусиной надёжней вернуться.

Как выросла дочка угрюмого лорда!

И жизни не жалко – такой улыбнуться…

Ты помнишь, как мы убегали под вечер

В запутанный сумрак рябин и жасмина?

Как волосы мокрые липли на плечи

На клеверном бархате цвета кармина?

Я слышал, тебя за барона уж прочат?

За этого старого жирного скрягу?!

Не бойся! И слушай, как ветреной ночью

Цыганская мимо пройдёт колымага.

На кухне помощник у повара новый…

Ты знаешь его. Не показывай виду!

Во тьме галереи объятье… и слово —

Доверься, тебя бы я не дал в обиду.

Рассвет нас проводит опушкой зелёной.

Жалеть ли о том, что теперь за спиною?

И Лорда приветствуют буки и клёны,

И Леди орешника рядом со мною.

Хочешь, я подарю тебе снег —

Самый первый и самый белый?

И коня медно-рыжего бег —

Самый резвый и самый смелый?

И янтарного солнца слезу

На смолистой пахучей хвое…

Я из страхов тебя увезу