Вячеслав Евдокимов - Детство милое

Вон охмелев от наглой прыти, —
Но рубль за то мне отдадите!».
Ну, все согласны, в том уверяясь,
Что не пройдёт мне эта ересь.

Во мне вдруг страх, сомненья буря…
Но рубль! И вот, глаза зажмуря,
Я вниз «солдатиком» понёсся,
Зажав рукою крылья носа,

Вода в него чтоб не попала,
И испугавшися немало,
Душа с того ушла что в пятки…
Но я в воде. И всплыл! В порядке!

И дали тихо мне мальчишки
Тот рубль из мелкой мелочишки,
И было им уж не до смеха…
Штаны же высохли, коль ехал.

Ребятам было чуть обидно,
Но больше каждому завидно…

К отходу лето подходило,
И я заботился уж мило,
Идти чтоб в школу на ученье.
И было в том моё стремленье,
Ведь буду скоро перовоклашка!
Штаны готовы и рубашка,
Чернила в чём – непроливайка,
Пред «мелюзгой» стал задавайка,

Букварь с картинками, тетрадки —
И чем писать… Ну, всё в порядке.
Учись и впитывай все знанья
И проявляй во всём старанье.

И мы шесть дней среди недели
В тетрадях перьями скрипели
И буквы громко повторяли,
Сквозь окна пяляся всё в дали,

Где всё азартно и знакомо,
Где не брала средь игр оскома!
А тут… всё палочки с наклоном,
«Чистописанье» что дало нам,

Да не залезть чтоб за линейки,
И в счёте были бы умейки.
И нам учительница сказки
Читала, к ней стремились глазки…

Но все мы ждали непременно,
Когда же будет перемена,
Чтоб побеситься до упаду!
И с нами не было в том сладу.

Как жаль, она коротковата,
Не будешь в буйстве многовато…
И вдруг устроили такую
Себе нечаянно большую,

Что нет такой ввек в расписанье!
Причина – в небе рокотанье
Мотора стало самолёта…
Вмиг посмотреть его охота!

А заходил он на посадку…
Нас сдуло с парт всех по порядку,
Не поддалися уговорам…
А к самолёту мчались скоро,

Крича в восторге, как галчата!..
«Вернитесь! Стойте‒ка, ребята!» —
Призыв учительницы сзади…
Но мы не просто так, а ради

Чего‒то мчались, очень рады,
И все не слушались команды.
Пришлось учительнице с нами
Спешить быстрющими шагами,

Не разбрелись чтоб, как цыплятки.
С мотором было не в порядке
У самолёта? Дядя лётчик
Вокруг ходил… Ну, хоть разочек,

До самолёта прикоснуться!
Потом не чувствовать чтоб куце
Себя среди мальчишек стана,
Пытать что будут беспрестанно,

А как он выглядел, большой ли,
Мог поместиться ли на стойле
Коров колхозных – по размеру,
И были близко ли мы в меру

От этой неба чудо‒птицы,
Орлов прекраснейшей сестрицы?..
А потому мы жались кучно
Всё к самолёту, но поштучно

Нас окрик сдвинул всех обратно,
Что всем, конечно, неприятно…
От полевого стана бодро
Носили с чем‒то дружно вёдра

Механизаторы, и лётчик
Из них сливал уж то в бачочек,
На самолёте что, и вскоре,
На наше скорбнейшее горе,

Мотора было тарахтенье,
Винта усилилось крученье…
И самолёт взмыл от стернины,
И в неба вклинился вершины!

И улетел куда-то в дали…
А мы руками вслед махали,
Вон не жалея голосочка!
И нас обратно, будто квочка

Цыпляток водит за собою,
Вела галдящею толпою
Опять учительница в школу,
Уж не подобная уколу

В своём строжайшем назиданье,
А вдруг открывшая нам знанье,
Как самолёт летать так может,
Какая сила держит тоже

Его среди высот небесных,
И мы в познаньях сих чудесных
За парты сели в школе скоро,
Но тут – Ура! – вся наша свора

Звонок услышала и мигом
Домой помчалась с визгом, криком,
Крутя руками, как винтами,
Мол, самолёты мы и сами!

Прочь разбегались куры с криком,
Собаки в лае все великом!..
А у учительницы рыбкой
Лица плескалася улыбка,

Когда вдруг вспомнила вопросик,
Что задал носик ей‒курносик:
«А может ли взлететь корова,
Крутя хвостом за будь здорово,

Как быстрый винт у самолёта,
Ушей вон в стороны отлёта,
Его, как крыльев? Может? Может?»
И все вопрос как тот умножат:

– А бык, а лошадь, поросёнок?
– Да нет, не хватит их силёнок,
Они на то тяжеловаты…
И долго длились бы дебаты,

Да вдруг вспугнул их всех звоночек,
Они под визг и гам, смешочек,
Как из гнезда, и упорхнули,
Домой летели, будто пули!

Несли восторженнейше знанья
И жизни новые познанья.
Счастливым путь в ней пусть вам будет
И добрым ввек, росточки‒люди!

Уж, глядь, покрылась осень снегом…
Вон отошла пора телегам,
Вокруг уж властвовали сани,
И светлый день не с самой рани,

Пыль не взобьёшь уж на дороге,
В снегу тонули тяжко ноги,
Полей, садов жизнь замирала…
Но дети! Дети без забрала

Зимы встречали вид суровый,
И вид их был с того здоровый,
На щёках красные малинки
И голосочки без заминки

Отрадно птичками порхали
И мчались радостнейше в дали
Неугомонным, звонким эхом…
И игры все с отрадным смехом!

И всем тепло, лишь пар клубится…
И всех салютовые лица!
На льду, на горках, в чаще леса —
Где только нет дитя‒повеса!

Жаль, длятся дни коротковато
Зимой, печалятся ребята…
Зато ночей для сна щедроты
Дают спать долго, без заботы

Вслед за сумерничаньем длинным,
Порядком выданным старинным,
Когда приходит в гости кто‒то,
И говорить уж всем охота

Всё о житье‒бытье насущном
Во тьме, в контакте сём не скучном,
Карманы семечек погрызши,
Что шелухи горшков аж выше!

Под огонёк лампёшки тусклой,
Горящей слабо, без нагрузки,
Ведь электричества нет в хатах,
Зато в броне тьма вся и в латах —

Вот так сидят, ведут неспешно
Свой разговор… Уйдут, конечно,
Речей уж коли нету темы
И дрёме вспыхнувшей дилеммы,

Идут в тьме, часто спотыкаясь,
И крепких слов с того мчит завязь…
Звучит отборная же нега,
Коль нет ещё покрова снега,

А коль уляжется степенно,
Идти в ночи уже отменно,
Он льёт свой свет вокруг волшебно,
И завязь слов уж не потребна.

Но вот каникулы! И дети,
Подобно космоса комете,
Несутся вдаль опять стремглавши
И не хотят ни щей, ни каши,

Друг с дружкой было бы общенье,
Ведь в нём им вечно наслажденье.
Их там и сям бывают стайки,
А речи – звуки балалайки!