Вячеслав Евдокимов - Детство милое

Побарабанил по пузреню,
И не прильнув никак к стесненью,
Просящее сунул мне ручонку,
«Позолотил» её чтоб звонко.

Замялся я… Хоть бы полушка!
А мать его, как злая клушка,
Вмиг на меня и наскочила,
Мол, не платить за труд не мило!

Я вспыхнул краскою, как спичка…
Примчал домой, принёс яичко,
И хоть она взяла поспешно,
Ругалась долго, громко, грешно,

Собак в округе взбудоража…
Людей такого в жизни ража
Потом встречал довольно много,
Нахальна их в пути дорога,

Во всё влезая беспардонно,
Дела свершая незаконно.
Потом ушёл цыганский улей,
И с облегченьем все вздохнули…

Опять все зажили свободно,
Тому и рады всенародно,
Дворов покинули враз клети
Скотина, птица, знамо, дети,

Не проникали в огороды
Цыгане – воры, сумасброды,
И всё гуляло, как обычно,
Вольготно, тихо и привычно…

И я, как все, не исключенье,
Моё взыграло вновь стремленье
Освоить прыть велосипеда,
Была над ним чтоб враз победа!

К тому ж свалился повод веский
Поехать вдаль, когда соседский
Мне предложил то сделать мальчик;
И к дяде Пете, будто мячик,

Я поскакал, горя желаньем
Велосипеда оседланьем
Заняться тотчас же и трезво,
Чтоб съездить с мальчиком вдаль резво!

А ездил он отменно, смело.
Не просто так, а было дело —
За хмелем съездить вдаль с мешками,
Его доставить чтобы маме,

А из него она закваску
Уж сотворила б. Будто сказку,
Воспринял эту я возможность
Поехать с ним. Про осторожность

И позабыл. Зато, сумевши,
Ну не совсем чтобы, как леший,
Езду освоить рамы сбоку,
Вон сквозь неё просунув ногу,

Я взгромоздился на педали,
Поехал, стоя, криво в дали…
А было хмеля там обилье
И над деревьями засилье:

Обвил до самой их макушки
И изнывал уже от сушки…
Вот где раздолье мальчуганам!
И враз, подобно обезьянам,

Мы на деревья лезли эти
И хмеля сбрасывали плети,
А их в мешки уже совали.
А те – на раму. На педали

Лишь встали только на дороге,
И затрудились тяжко ноги…
Сдержать как трудно равновесье,
Мешков швыряла тяжесть бесья

Велосипед во все сторонки,
Его я с хиленькой силёнки
Уж чуть держал, чтоб не свалиться,
Не ушиби меня, землица!

И на дороге это было,
По ней хоть ехать и не мило,
Но кое‒как я всё же ехал,
Не тарахтевши и без смеха.

Но вдруг пришло на ум желанье
Путь скоротать, и я старанье
Педалей тропкою направил,
Езды по ней не зная правил.

Она узка и извивалась,
Чуть отвлечёшься, хоть на малость,
И вмиг с кустами столкновенье,
Ну и на землю – бряк! – в мгновенье…

С кустами было чуть попроще,
А вот с деревьями – пожёстче,
В них долбанёшься так серьёзно,
От боли что рыдаешь слёзно…

На всё пришлось уж грозно злиться…
Погнулись многие вон спицы,
Колёс «восьмёрки» заюлили…
И был с натуги весь я в мыле.

Нет, не достиг езды я класса
И рад, что всё‒таки добрался
До дяди Петиного дома;
Такая вдруг взяла истома,

Чуть не уснул, вон вдрызг уставши…
Да ум мой был уже постарше,
Сообразил: бежать бы надо,
А то ушам придёт награда,

Велосипед помял что всмятку,
И я одну, другую пятку
Намыля, так помчался к маме,
Что пыль за мной пошла клубами!

И не вертался долго боле,
К тому не чувствуя уж воли,
Ведь жизнь в опасности превратна.
Но слышал я неоднократно:

«Аль Славик занят всё делами,
Что уж не видится так с нами?».
А «Славик» – я своей персоной,
Не по душе вопрос был оный,

Не надо хитрых мне комедий…
Намёк, знать, о велосипеде,
Имел предчувствий я познанья:
Приди, и вмиг ждёт наказанье…

Но вдруг в один, как все, денёчек
Велосипеда я звоночек
Услышал, вздрогнув, под окошком
И испугался не немножко.

Я так и знал: то дядя Петя!
Меня увидел, но приветя,
Обнял тепло заместо братца:
«Ну, вот, изволь теперь кататься, —

Сказал с душою вдруг он доброй,
Нет, не набросившися коброй, —
Теперь он твой, катайся вволю!
А поломаешь, вновь изволю

Его заняться я починкой.
Носись дорогой и тропинкой!
Будь аккуратней лишь, не падай».
И было это мне наградой,

И покраснел я свёклой красной…
Была тревога, знать, напрасной.
Он мотоцикл купил вдруг днями,
Чтоб ноги ехали тож сами,

А не крутили всё педали…
А я умчался тотчас в дали!
Потом к его вдруг прибыл дому,
Нельзя же случаю такому

Не быть, не видя мотоцикла!
И вот он! Вмиг душа приникла
К нему и взор, и захотелось,
Вон навострив опять же смелость,

На нём селом стрелой промчаться,
Всех удивляя домочадцев!
И я смотрел, смотрел в восторге!..
Но… завертели снова ноги

Педали транспорта обратно…
И было радостно, приятно
Всем показать в селе ребятам,
Что обладаю я богатым

От дяди доброго подарком.
Пусть все глядят в восторге жарком!
Теперь с своим велосипедом
Уж всякий край был мной наведан,

Прибавя дружбы с детворою,
Что было радостно, не скрою.

И вот в один такой вояжик
Я оказался средь ватажек,
Что шли купаться все на речку.
А это радостно сердечку!

И я примкнул к гурьбе с желаньем,
Ведь плавать мог уже не «камнем»,
Но «головастиком» уж точно,
И наяву, а не заочно,

Тем паче, был с велосипедом,
И все за мной ходили следом,
Меня в том гордость распирала…
Но было нам пройти сначала

Чрез реку мост большой, высокий.
И всем пацан вдруг кареокий
Да и скажи затравно сходу:
«Никто с него не спрыгнет в воду,

То всякий сделать побоится».
И вниз с моста взглянули лица…
И отошли, попятясь, снова:
Убьёшься тут за будь здорово…

И надо ж, вот толкнули черти,
Ах, безрассудные всё ж дети,
«А я смогу!» – сказал нахально.
Засомневались все повально,

Но я поддал себе задора,
Вошёл уж в лоно с ними спора
И заявил, хвалясь, надменно:
«В портках я прыгну непременно!».
Все зажужжали, будто пчёлы,
Смешок по ним прошёл весёлый,
Никто не прыгал, мол, отважно…
«А спорим! – вдруг сказал им важно,