Вячеслав Евдокимов - Детство милое

Душе дав радости, сердечку,
И поместил его под печку,
Загородивши вход дровами.
Вот будет радость мне и маме!

Оно бы долго так и было,
Ведь я ходил за ним премило,
Давал я веточки с осинки,
Носил и сочные травинки,

И молочка давал всё в миске,
И он, отбросив напрочь риски,
Ходил по дому уж свободно,
И было чудом это, модно,

Ведь заяц жил в дому, но дикий!
И был в ребятах гвалт великий
И зависть, тоже чтоб иметь бы
Такое, хоть бы с действом ведьмы!

Но вот однажды – неудача! —
Оставил дверь открытой… Плача,
Я не нашёл зайчонка в доме
И был от этого, как в коме:

Зайчонок выскочил, дал дёру…
Хоть зареви коровой, впору!
«Ну, успокойся, мил‒сыночек,
Примчал зайчишка под кусточек,

Сидит под ним спокойно, тихо
И ждёт, мамаша что, зайчиха,
Вдруг отведёт под сень приюта,
Где много ласки и уюта…

И будут с мамою все детки
Питаться травкою, грызть ветки…».
Я потужил, конечно, с горя,
Но ведь свободному и воля!

Жалел потерю, ясно, друга,
И было в том, конечно, туго.
Потом уж зажил я обычно,
Во всё суя свой нос привычно…

Коль далеко ещё до школы,
Все посетить леса и долы,
Ручьи, поля, холмы, овраги,
Сады, набравшися отваги,

Бахчи, где дыни и арбузы,
От них ведь нету ртам обузы.
А попадёшь за парту школы,
Как козы, сядешь на приколы,

Тогда учёба всё, уроки…
Прощай, овраги все глубоки,
Бахчи, сады… Ну а пока же
Свою энергию покажем!

Сосед деданьки – то неплохо! —
В саду имел посев гороха,
Со мною внука‒одногодка,
Гляделся тихо что и кротко,

Как все, по улице не бегал
И был на вид одна лишь нега…
Вот раз чрез дырочку забора
Завёл с ним сладость разговора

О том, горох‒де, видно, вкусный,
Не то, что лист жевать капустный,…
Он тут же с этим согласился
И замурлыкал, будто киса…

«А у деданьки нет гороха…» —
Сказал ему, не скрывши вздоха,
Хотя и видел где‒то, вроде,
И рос тот вширь на огороде…

А мальчик добрый был, не скряга,
Вмиг в нём явилася отвага,
Он предложил: «Как ночка сажу
Поразбросает, сделать… кражу!

Ведь ночь для кражи – чудо‒время!
Мы понадёргаем беремя,
Перетаскаем в сад к вам дружно».
Я согласился, раз так нужно.

Как день накрылся темнотою,
Горох таскали мы гурьбою,
Ведь так желал мой мил‒дружочек;
Гороха вырос, аж стожочек!

«Вот, ешь теперь за обе щёки!».
Мой был ответ души глубокий,
И я его привлёк в объятья:
«Теперь с тобою мы, как братья!».

Раз дело сделано, в постели
Мы тайно тихо улетели…
«Смотри, сосед, какое чудо,
Не обошлося здесь без блуда,

Горох, вишь, вытоптал, аж тропку,
Сам уложился в груду‒стопку,
А почему – вот нам задача…».
Для нас же в том была удача,

Что «сам» горох переместился,
И каждый с дедом был, как киса…
«Давайте, милые внучатки,
Его и ешьте без оглядки,

Пусть будет сладким он вам блюдом,
Раз сквозь забор прошёл он чудом…».
А у самих, у глаз, смешинки…
У нас же вздрагивали спинки

От смеха тайного, шпионски,
Что наказанья нету розги,
И смех на привязи держали…
А деды уж об урожае,

Уйдя от нас, затолковали…
Мы ж восседали, будто крали!
Потом, набив горохом брюхо,
К малинке каждый, будто муха,

Примчал, возрадуясь отрадно,
И вид смотрелся наш парадно!
Здесь было нам совсем не грустно,
Малинка ведь – отрада, вкусно!

А солнце коль поддало жару,
К ручью примчались мы на пару,
И прыгнул каждый, как солдатик!
Ручей в жару был, как канатик,

Что привязал к себе нас туго,
И мы за то любили друга.
Он в зной мельчал, струился еле,
Вот потому мы и смелели

В нём полоскаться, как в корыте,
И было много детской прыти!
По дну ходили мы пешочком…
По берегам, сидя рядочком,

Сидели смирненько лягушки,
Как на заваленках старушки,
И лупоглазили наивно…
В ручье ведь тоже им всем дивно,

Вот ждали очереди тихо,
Чтоб сигануть в ручей прелихо!
Они купаться любят тоже,
Ведь им ручей отрады ложе.

А мы, зажав ладонью носик,
Друг к другу мчим уже вопросик:
«Шырну‒нырну, где окажуся?» —
И кувырком‒нырком, как гуся,

На дно ручья уже стремимся…
Потом выныривает лисья,
Не угадал другой что места, —
Ах, он пройдоха, ах, он бес‒то! —

Физиономия премило…
И вновь загадок уйма пыла!
И так по очереди каждый,
Чтоб обмануть другого с жаждой.

А надоест, ужей поймаем,
Они ручей не минут краем,
На шее их сомкнём, как бусы,
Ведь не страшны ужей укусы,

Форсим, как будто мы девчонки.
Смех над ручьём несётся звонкий!
Накрутим их и на запястья,
И вновь мальчишеское счастье!

Вот, мол, какие мы особы,
И по макушки рады оба!
Летят воды друг в друга брызги,
И оттого сильнее визги,

Весь взбаламутили ручей‒то…
Ах, чудо милое ты, лето!
Ты радость душ, блаженство тела,
Тебе себя вручаем смело,

Отрада милая ты наша
И сверхнежнейшая мамаша…
Когда сорвём азарта завязь,
Бредём домой, устав, качаясь…

И с нами вместе – разговоры,
Они толкают на повторы
Купанья завтра, постоянно,
И в том себе клянёмся рьяно!

Но завтра, к горю, незадача:
Дождь целый день… Мы, чуть не плача,
Уныло смотрим всё в окошки…
Ах, как скакать желают ножки!

Дождю лишь взрослые все рады,
Как будто в нём им сласть награды,
Об урожае пышут речи…
Но нам с того, отнюдь, не легче…

И лишь тогда, ушли коль тучи,
Нам веселее стало, лучше!
Вмиг босиком из дома пробкой!
И мчим по лужам с визгом тропкой…

И по центральной мчат дороге
Истосковавшиеся ноги,
Лишь брызги в стороны фонтаном!
А тучи вдаль шли с громом рьяным…

И солнце вспыхнуло им в спину,
И мы увидели картину,
Что пыл игривости смирила:
На небе радуга! Как мило!

Была ярка, вовсю цветаста…
И мы решили: ждать вон баста!
Коль на одной скакать ноге‒то
К ней, дар найдём мы дивный где‒то,

К земле где только прикоснётся,
Лишь не погасло б в небе солнце,
И там серебряное блюдце
Да с ложкой выглядят не куце,