Андрей Козырев - Не только о пиджаке. Стихотворения
- Название:Не только о пиджаке. Стихотворения
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449080240
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Козырев - Не только о пиджаке. Стихотворения краткое содержание
Не только о пиджаке. Стихотворения - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Скудный дар тебе дарю —
Тем же ритмом говорю,
Что Иосиф, милый враг,
Провожал певцов во мрак.
Этим шагом начат год.
Этим шагом смерть идёт.
Так шагает старый бог:
Раз – шажок, другой – шажок.
Шаг за шагом – в темноту,
За последнюю черту,
Где ни лжи, ни естества,
Лишь слова, слова, слова.
Ими правил ты, как бог.
Ты ломал себя, как слог,
Рифмой острой, как стилет,
Нервы рвал нам много лет.
Ты – мишень и ты же – цель,
Как Гагарин и Фидель.
Белла, Роберт и Булат
Ждут, когда к ним встанешь в ряд.
А тебя, – прости всех нас, —
Хоронили много раз.
Что ж, воитель и герой,
Умирать нам не впервой.
От твоих трудов и дней
Нам осталось, что видней —
Твой обманчивый успех,
Твой оскал, твой едкий смех.
То стиляга, то герой,
Ты, меняясь, был собой —
Яд со сцены проливал,
Отравляя, исцелял.
Под задорный, острый взгляд
Мы глотали этот яд —
Вместе с миром и тобой,
Вместе с Богом и судьбой.
Ты – виновник всех растрат,
Жрец и рыцарь всех эстрад.
Ты горел, сжигал, сгорал,
Но скупым ты не бывал.
Что ж, обман твой удался.
Ты в бессмертье ворвался.
Всё простится за чертой
За надрыв и ропот твой,
За глухой тупик стиха,
За огонь и мрак зрачка,
За блистательность ошибки,
Черноту черновика.
Ты сейчас стоишь один
Средь заоблачных равнин —
Справа – свет, налево – тьма,
Снизу – Станция Зима.
Сценомирец, дай-то Бог,
Чтоб остался жгучим слог,
Чтоб талант твой не иссяк
На эстраде в небесах.
Что ж, прощай. Закрылась дверь.
Что осталось нам теперь?
Этот ритм – ать-и-два —
…и слова, слова, слова.
Шестикрылый серафим
Пушкину
Бесплоден был твой нищий пыл,
Которым тешил ты гордыню,
Но я, прозрачен, шестикрыл,
Сошёл к тебе в твою пустыню.
Я снизошёл к твоим мольбам,
К избытку твоего сиротства,
И дал твоим пустым словам
Мощь собственного первородства.
Я чуть коснулся лба крылом,
Пронзив твой мозг огнём озноба,
И опаляющим огнём
В мозгу запечатлелась злоба.
Я бросил взор к тебе в глаза,
Как равный – равному, как другу, —
И в них обуглилась слеза,
И стал, пылая, видеть уголь.
Моя прозрачная рука
Коснулась губ твоих устало —
И пламя вместо языка
В гортани смертной заплясало.
Я дал тебе свои глаза,
Отдал тебе свой слух и силу —
Чтоб понял ты, что знать нельзя,
Чтоб мощь в тебе заговорила.
Ослепнув, огненным перстом
Коснулся я чела седого —
И ты издал протяжный стон,
Который обратил я в слово.
И грудь тебе я разорвал,
И злое сердце сжёг победно,
И в окровавленный провал
Вошёл незримо и бесследно.
Я страшный дар тебе принёс,
Я, вестник славы и обиды,
Я, в зрелости кровавых слёз
Убивший первенцев Египта.
…И ты восстал. И я без сил
Ушёл в огромный сумрак крови,
Струящийся меж тёмных жил,
К войне от века наготове.
Крест четырёх координат,
Не видимый обычным взглядам, —
На нём отныне ты распят,
А я – незримо плачу рядом…
Восстань, пророк, гори, живи,
Казни царей нездешней вестью,
Неся в своей слепой крови
Слепого ангела возмездья!
Рыцарь бедный
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Страшной мыслью занятой.
Он имел в ночи виденье —
И, щитом закрывши грудь,
Сквозь века, сквозь поколенья
Поскакал в бессмертный путь.
Весь в крови, густой, невинной,
Хитрым ворогам назло,
По равнинам Палестины
Мчался с саблей наголо.
Неподкупный, бледный, юный,
Веря строгим небесам,
Он сжигал Джордано Бруно
И сгорал с ним рядом сам.
Чтоб народ страною правил,
Чтоб весь год цвели поля,
Штурм Бастилии возглавил,
Обезглавил короля.
Видя в небе Божьи знаки,
Алый свет издалека,
Нёсся в газовой атаке
Впереди всего полка.
Бедный, бледный, бестелесный,
Отпускал ворам грехи,
Под бомбёжками пел песни,
Декламировал стихи.
На весь мир горланил речи,
В чёрной мгле искал путей,
Строил газовые печи,
Жёг в них старцев и детей.
Звонко распевая песню,
Голову совал в петлю,
Веря, что вот-вот воскреснет
И продлит судьбу свою.
Жил на свете рыцарь бедный,
Умирал и воскресал.
Алым светом – всепобедным —
След сапог его сиял.
В диком упоенье боя,
В миг, когда он убивал,
Меч руководил рукою,
Панцирь телом управлял.
Но в тиши исповедальной,
Снизойдя во тьму времён,
Всё безмолвный, всё печальный,
Ожидал знаменья он.
Рыцарь, что же вы молчите?
Что ваш взор так хмур опять?
Славе с Болью – вашей свите —
Есть что вам о вас сказать.
Но туда, где райской дверью
Тучка рыжая горит,
Рыцарь смотрит, рыцарь верит,
Рыцарь плачет и молчит.
Или мозг устал пророчить?
Или кровь не горяча?
Рыцарь поднимать не хочет
Больше старого меча.
Слишком много в жизни дикой
Крови, боли и обид…
Только старый меч-владыка
Так же им руководит.
Другу стихотворцу
Арист, ты говоришь, что стих – твоё спасенье,
Превыше всех трудов, превыше всех наград,
Терновый твой венец, и крест, и воскресенье,
И суд, и сад, и ад.
Ты памятник себе воздвиг огнеупорный
Из слухов, хитрой лжи, хвалы и клеветы,
И если кто-то мог писать о ясном спорно,
То это – только ты.
Высокопарный вздор комедий и трагедий
Ты претворил в судьбу, и в ней тебе везло:
Так! – Ты умеешь всех презрительней на свете
Встречать добро и зло.
И твой любимый бес, сухой и моложавый,
Непринуждённость в хитрой выдумке любя,
Всё ходит за тобой, как арендатор славы,
И мучает тебя.
И долго будешь тем известен ты народу,
Что всех изысканней язык ты исказил.
У музы у твоей всё ярче год от году
Блеск стрекозиных крыл.
Господь тебя слепил из глины мокро-зыбкой,
Чтоб научился ты, презрительность любя,
По-чаадаевски, с язвительной улыбкой
Плыть поперёк себя.
…Не тот поэт, Арист, кто рифмы плесть умеет,
Кто в словоблудии сумел достигнуть дна,
А тот, кто, став бессмертным, не жалеет,
Что жизнь – всего одна.
Интервал:
Закладка: