Ноэми Норд - Эротоманка. Все о любви

Тихо- тихо подступила тишина,
шина, шина – и задачка решена.
А и В соприкоснулись в точке С ,
два пузырика несутся над шоссе.
И летят, парят, мерцают в вышине,
и горят, их души мыльные в огне.

Так вот и рухнуть с балконом,
и полететь, и поплыть
над сонным городом, замершим кленом
в волшебное «может быть».
Познать до одури, до испуга
невозможный полет
и дотянуться до млечного круга,
до самых страшных свобод.

И снова повторять
в заторах авеню:
весна пришла опять
(вот-вот и догоню).
И множится стократ
веселое «авось»,
и снова кто-то врозь,
кому-то в темя – гвоздь.
И девочка скулит
в подъездные глазки,
и грубый текстолит
вжимается в виски.

Небо в трещинах – сучья ползут
черные и глубокие,
ЖЭУшный горит мазут,
капли текут черноокие.
Асфальт под ногами проели жуки,
старухи пронзили клюшками,
и кормят седых воробьев старики
оттаявшей рвотой и плюшками.

Я бегу за поездом твоим —
с ног сшибает ветер ураганный!
Я зову тебя сквозь встречный дым —
заглушает грохот окаянный!
Не могу никак тебя догнать,
ухватиться за шинель руками…

Полночь между нами!
Но кричу:
– Вернись! Я буду ждать! —

Бегу, бегу…
И не догоняю.
Сплю – бегу за поездом твоим!
Ем – бегу за поездом твоим!
Столько лет бегу за поездом твоим!
Кто же ты?
Не знаю…
Гул по венам.
Жгучий шепоток
чей-то безысходной горькой были.
Это – память.
Так тебя любили —
даже в генах завязался узелок.
Кровь на памяти замешана, огне.
Сколько в ней пра-боли, пра-разлуки,
молодой неутолимой муки,
сколько прошлого далекого
во мне!
И бегу за поездом твоим!

И какой-то слишком горький дым