Габдулла Тукай - Последняя капля слезы

Свет вечерний тих и ласков, под луною всё блестит,
Ветерок прохладный веет и ветвями шевелит.

Тишина кругом, и только мысли что-то шепчут мне,
Дрёма мне глаза смыкает, сны витают в тишине.

Вдруг, открыв глаза, я вижу незнакомые поля –
И разлуку с отчим краем всей душой почуял я.

Край родной, не будь в обиде, край любимый, о, прости,
Место, где я жил надеждой людям пользу принести!

О, прощай, родимый город, город детства моего!
Милый дом во мгле растаял, словно не было его.

Скучно мне, тоскует сердце, горько думать о своём.
Нет друзей моих со мною, я и дума – мы вдвоём.

Как на грех, ещё и кучер призадумался, притих,
Ни красавиц он не славит, ни колечек золотых…

Мне недостаёт чего-то иль я что-то потерял?
Всем богат я, нет лишь близких, сиротой я нынче стал.

Здесь чужие все: кто эти Мингали и Бикмулла,
Биктимир? Кому известны их поступки и дела?

Я с родными разлучился, жить несносно стало мне,
И по милым я скучаю, как по солнцу, по луне.

И от этих дум тяжёлых головою я поник,
И невольно слёзы льются – горя горького родник.

Вдруг ушей моих коснулся голос звонкий, молодой:
– Эй, шакирд, вставай скорее! Вот Казань перед тобой!

Вздрогнул я, услышав это, и на сердце веселей.
– Ну, айда быстрее, кучер! Погоняй своих коней!

Слышу я: призыв к намазу будит утреннюю рань,
О Казань, ты грусть и бодрость! Светозарная Казань!

Здесь деянья дедов наших, здесь священные места,
Здесь счастливца ожидают милой гурии [8] Гурия – в исламе и восточной мифологии: дева, услаждающая праведников в раю. уста.

Здесь науки, здесь искусства, просвещения очаг,
Здесь живёт моя подруга, райский свет в её очах.

Наслажденье? В чём, скажите, заключается оно?
Нам хорошего на свете много видеть суждено.

В чём же сладость? В том, чтоб крепко стан девический обнять?
Иль красавца иноходца что есть духу погонять?

Или в том, чтоб из бутылки пить огонь воды живой,
Чтоб шумел забвенья ветер над хмельною головой?

Или в том, чтобы удача стала спутницей в делах?
Или в том, чтоб стать известным, как почтенный старый шах?

Иль ишаном шмыгать в гости, угощаться здесь и там,
Чтобы после отрыгалось мясом с перцем пополам?

Или в том, чтоб гармонистом песни разные играть,
Повздыхать в раздумье грустном, а потом начать опять?

Или, будучи торговцем, получать доход вдвойне
И хорошею наживой ночью хвастаться жене?

Или в том, чтоб золотую на войне медаль добыть,
Чью-то кровь пролить рекою, чью-то голову срубить?

Или в том, чтоб с пирогами чай спокойно попивать?
Под себя поджавши ноги, брюхо мирно набивать?

Верьте! Истинной услады не найти ни в чём таком.
Испытавший эти вещи с высшим счастьем не знаком.

Лишь служение народу признаю за счастье я.
В этом лучшая отрада, сладость жизни для меня.

Пожалуй, стоит жить – коль непрестанно лгать,
Коль к правдолюбцам впредь решить не примыкать,
Бежать от сатаны – от совести своей,
Хитря, себя в обман другим ввести не дать.

Коль думать о себе, а брата – позабыть,
Коль бедных унижать и всюду их чернить,
Коль век свой посвятить занятью одному –
Свой собственный живот лелеять и растить.

Коль тем, что пишешь ты, богатых ублажать,
Коль масло или мёд пред ними источать,
Коль правду, не стыдясь, скрывать в который раз, –
Быть может, животу вредит она? Как знать!

Коль быть безбожником, но веру прославлять,
Твердить: велит она убогих презирать,
Считать, что ныне ты на истинном пути,
Достоинств всяческих тебе – не занимать.

Жить тяжело, коль капитал – не божество,
Коль на коленях не молиться на него.
Блаженствуй, если зришь кривое в прямизне,
Коль деспотизма ты приемлешь торжество!

Не забывай, мой друг, что правда – ни к чему,
А посему ты лги – не попадай в тюрьму,
Кто голоден, кто нищ – забудь, кути, гуляй,
И старца-мира прах ты преврати в сурьму!

Что совесть? Звук пустой. А справедливость? Бред.
В том, чтобы смелым быть, нужды особой нет –
Не должно, чётки взяв, опять читать Коран
В том доме, где разврат оставил явный след.

Живи! И веру ты, и совесть продавай –
Так поступая, жизнь невольно облегчай;
Для подлецов, лжецов мир этот – рай земной,
Усладой сделай жизнь, в блаженстве пребывай.

На то, что я сказал, ты, ясно, не пойдёшь –
Не станешь говорить заведомую ложь.
Чтоб душу уберечь, по-заячьи дрожа,
С прямой дороги ты вовеки не свернёшь.

Умри же! Прахом стань, свою в нём чуя суть –
И к ней ты возвратись, клинок вонзая в грудь!
О шар земной! В тебе правдивому лежать
Верней, чем по тебе пройти юдольный путь.

Да, правда не извне, а в глубине твоей –
И сердце тянет вниз всё чаще, всё сильней;
Чтоб с правдой вместе быть до Страшного суда,
Нам в землю всем пора сокрыться поскорей!

Прощай же, друг! И мне за петлей – только тьма.
В придачу – воронья над телом кутерьма:
Не буду больше жить – я миром этим сыт!
Коль жил я до сих пор – знать, не было ума.

Стремительная жизнь течёт
И за собою нас влечёт;
Так все мы движемся вперёд,
Минует горе в свой черёд.

В народе пробужденью быть,
Свободе, возрожденью быть;
Дурные минут времена,
В умах освобожденью быть!

Недолго заблужденью быть,
Недолго наважденью быть.
Науке восторжествовать,
Разумному сужденью быть!

Надейся же среди невзгод,
И счастлив будет наш народ;
Плодотворящий дождь пройдёт;
В трудах вознагражденью быть!

А кто вчерашним днём живёт,
Тот мёртвым сном навек заснёт.

Ты против волн не плавай – утонешь: Нил глубок.
Не плюй ты против ветра – вернётся твой плевок.

Отчаянным героем тебя не назовут,
Не тявкай, ради бога, ты на слона, щенок!

Когда на Гавриила направил лук Немврод,
Стрела назад упала, хоть метким был стрелок.