Габдулла Тукай - Последняя капля слезы

Всех краёв магометане охают из года в год, –
«О, за что судьбою чёрной был наказан наш народ?!»

О перо, опорой нашей и величьем нашим будь!
Пусть исчезнет безвозвратно нищеты и горя путь!

Мне поэзия – отрада, ей всем сердцем предан я,
Ведь с красавицей своею навсегда расстался я.

И во имя этой боли всё сердечней и нежней
По ночам стихи слагаю о своей неверной я.

У неё другой любимый, – острый нож в груди моей,
Не слезами – кровью сердца эти строки создал я.

О изменница, злодейка, как была ты хороша
В день, когда, беды не чуя, был тобой обманут я!

Но несчастной страстью этой вдохновляется душа,
И пером своим всё лучше оттого владею я.

Изменив, дала ты повод для насмешек надо мной.
День и ночь в огне разлуки от тоски сгораю я.

Для меня погасли звёзды и померкнул свет дневной, –
В этот мир и в мир грядущий потерял уж веру я.

Но люблю свои страданья, излечиться не спешу,
Мне по сердцу вздохи горя, наслаждаюсь ими я.

Будет много разговоров, если тайну разглашу.
Потому любимой имя никому не выдам я.

На свете счастья нет – одно названье.
У нас в любви препятствуют избранью
Для жизни пары по себе и ровни;
Быть парой – означает равноправие.

Лишь равенство нужно семейной паре;
Торги уместны на мясном базаре.
Прошу прощения, отец: жениться
На ведьме не хочу с лицом девицы.

С рождения мечтал, что буду с ровней
Делить утехи брака добровольно.
«Она ловка в работе», – вам я внемлю.
Послушать вас, на ней пахать мне землю.

Ишаны губят наш народ, а я не знал об этом.
Они не любят наш народ, а я не знал об этом.

Ишаны – нации враги, и уважать должны мы
Того, кто их не признаёт, а я не знал об этом.

Кто смело выступил, борясь за их уничтоженье, –
Тот за народ борьбу ведёт, а я не знал об этом.

Кто в них перо направил – лев, а кто в их святость
верит –
Трусливый, жалкий заяц тот, а я не знал об этом.

Тот, кто им руку подаёт, склоняясь раболепно, –
Шайтан, позорящий народ, а я не знал об этом.

Тот глуп, кто почитает их поборниками правды;
В Коране – истины оплот, а я не знал об этом.

Всё их учение – обман, язычество простое,
Слепого заблужденья плод, а я не знал об этом.

Они народ на части рвут, питаясь мёртвой плотью,
Ишан-шакал, он падаль жрёт, а я не знал об этом.

Их ревностных учеников грызущаяся свора –
Все шарлатаны, гнусный сброд, а я не знал об этом.

Суфием я себя считал, мечтал о светлом рае,
А был собакой у ворот, – и сам не знал об этом!

Хоть я бедняк, но пожелай – тебе я душу подарю,
Приди, и я, как мотылёк, в твоём огне сгорю, сгорю.

О, вразуми меня, Аллах! Мне плен грозит, грозит тюрьма,
Ведь эта девушка меня свела с ума, свела с ума.

Как высшей милости прошу: моя красавица, приди!
С улыбкой ласковой в глаза мне погляди, о, погляди!

От чар твоих спасенья нет, мне суждено от них пропасть,
И по рукам, и по ногам меня навек связала страсть.

Сбрось покрывало прочь с лица, мир освети
красой своей!
Начну и я сиять в огне твоих лучей, твоих лучей.

Иссох я весь, бескровным стал, недуг живёт
в моей груди.
О, милосердна будь ко мне, моё здоровье возврати!

Безумцу радость подари, позволь прилечь у этих ног,
Молю тебя, позволь мне быть добычей,
пойманной в силок!

Как тихо-тихо боль мою качает страсти колыбель,
Навеки я принадлежу любви, неведомой досель.

Я до могилы пьян тобой, покоя нету для меня,
Мой бледный свет рождён твоим, как свет луны – светилом дня.

Браво, Пушкин Александр, ты поэт непревзойдённый!
Я подстать тебе в отваге дерзновенно устремлённой.

Пред твоим стихом танцуют даже камни и деревья,
Лишь такой поэт достоин человека, без сомненья.

Потому всё пляшет: солнце оживляет жизнь растений,
Так даёшь ты силы людям, вдохновлённый Богом гений.

Гонит дар твой светоносный прочь из сердца грусть и темень,
Словно мир расцвечен солнцем, не осталось места тени.

Прочитал твои творенья, наизусть мне стих твой ведом,
В вертограде твоём дивном я плодов твоих отведал.

Я прошёл твой сад цветущий, я летал там, словно птица,
Я твоими соловьями смог там вдоволь насладиться.

Лишь за то, что словом в души свет вливаешь
благотворный,
Вечный памятник поэту люди ставят рукотворный.

Мастерством с тобой сравниться – нет счастливее удела,
Твоя вера, твои взгляды – да моё ли это дело?

Но, быть может, верю тайно, мне придаст твой дар могучий
Этот сладостно желанный строй возвышенных созвучий.

Жил да был Сафый – смиренный человек.
Был он тихим, молчаливым весь свой век.

Жил он бедно в старом домике своём,
Торговал на рынке шкурками, тряпьём.

Никогда он не ругался, не шумел,
Даже громко обижаться не умел.

Посвятил Сафый Аллаху весь свой век.
Был Сафый религиозный человек.

Дни за днями, год за годом – жизнь текла,
Неплохой, казалось, жизнь его была.

Только в доме у него была жена,
Фатимою называлася она.

Вот о ней и поведу я свой рассказ,
Расскажу вам о делах её сейчас.

Описать её? Была она резва.
Как весенняя шумливая листва,

И лицом своим, и станом недурна,
И любила платья модные она,

И любила кулаком о стол стучать
И на мужа малодушного кричать…

Дни за днями, год за годом – время шло,
Вот к чему, друзья, всё это привело:

Стал бедняк Сафый – женою, а жена –
Стала мужем, честолюбия полна.

По соседям проносилася молва:
«Фатима на шее мужа – голова!»

Разве мало на земле Сафыев есть?
Много есть у нас Сафыев – и не счесть!

И жена молола мужа как крупу,
Но Сафый не обижался на судьбу.