Олег Лукойе - Вещий сон левиафана. Стихи, тексты 2016—2017

Звёзды срываются листьями клёна.
Осень пора исполнений желаний.
Осень наполнена красным креплёным
из ожиданий, свиданий, прощаний…

Осень пора перезревших пиитов.
Выживших в летних баталиях гона.
Осень пора поминальных молитв
вечно-смотрящим за небосклоном.

Осенью птицы уходят тенями
в мутные воды усталого неба…
Отче, позволь нам вцепиться зубами
в чёрствую корку насущного хлеба

Перед сном одинокий,
стареющий Бог
перемешивал в чашке
галактику.
Сыпал ковшиком белый
холодный песок…
Поровну в каждую Арктику…
Вязкий космос залил
до краёвёв небеса,
растворяя звёздные кластеры.
Там померкло
созвездие верного Пса…
Отчего же ты, милая, счастлива?
И молчишь… За окном
стробоскопы витрин
источают фантомные
праздники.
У окна ты одна…
И Он тоже один…
Разве вы с ним разные?

С морями, лесами и материками,
на солнечной тяге,
перемещаемся через пространство
эконом-классом.
Под коконом, свитым из неба и поля,
по млечной дороге
народами, расами, кастами, классами…
На юбилей к Богу.
Ты можешь не верить и, даже, смеяться.
И прятаться в глянце.
Но время придёт и придётся расстаться…
И просто остаться.
И вспомнить по новой, под действием сомы,
как был кроманьонцем.
И грелся любовью – спасительной болью
пещерного солнца.

Распущены ветром
небесные космы
над флагом багровой зари…
За гладью зеркальной
таинственный космос
зовёт…
Пока солнце горит…

Поэты обязаны быть раздолбаями.
Пьянствовать, блядствовать и сквернословить.
Биться до хрипа с мещанскими харями,
не признавать ни чинов, ни сословий.

Пить если пьётся, любить если любится.
Жить без вранья и холуйского пафоса.
Пьяным хоть раз поваляться на улице,
нюхом чтоб видеть проворнее лакмуса.

Если ж ты в этих делах не прописан,
хлюпик ты, а не российский поэт.
Лучше, соси-ка, мон шер, барбариски
и в анфибрахий засунь свой сонет.

Я носил передачи в палату больной стране
и ночами с тревогой корпел над её постелью.
А чуть пьяным врачам я исправно платил по цене…
И они, как обычно, к утру были пьяными в стельку.

В лихорадке страна задыхалась, теряла вес.
И дыханье её было сдавленным и бессильным.
По палате соседи на ней уже ставили крест.
Воровали из тумбочки сок, колбасу, апельсины…

Я читал ей стихи и, конечно, как мог, помогал.
Я шутил, что аршином могилу её не измерить.
Убеждал, если чешется тело, то это к деньгам.
Что прекрасна, как прежде, она… Нужно, главное, верить.

И больная пошла на поправку. Гуляет в саду.
А врачи, ошарашенно-трезвые ищут рассудок.
Я, конечно же, тут не при чём. Вы имейте в виду…
Просто, с ней, как обычно, случилось привычное чудо.

Возле аптеки фонарь.
На фонаре повешенный.
Ветер доносит гарь…
Мысли рандомно смешаны.
Месяцем лыбится ночь
в морду коту чеширскому.
Пьяный в габбану Дольче
доит бутылку «клинского».

Царь третий день не пьёт.
Всем говорят: отрекается.
Странный какой-то год…
Страшно грешить и каяться.
Светит в окно звезда
радостью термоядерной.
Думаю, это Создатель
код посылает матерный.

Странный сегодня год.
Не високосный вроде бы…
Ноет висок…mein Gott!
В крепких объятиях родины.
Утро… Погас фонарь.
Висельник в лимб отправился.
Парами ходят твари.
Мне одному не справиться.

Небо надо мною подошвой.
Шляпами гвоздей звёзды
угрожают мне не понарошку.
Сдавливая чёрный воздух.

Месяц золотою подковой
метит мне на счастье в темя.
Нарисуй меня опять живого,
чтобы я остался в теме.

Жарь свою яичницу в небе,
Сальвадор небесной дАли.
И закрась лазурью этот пепел
в перевёрнутом бокале.

И тогда бы смог я снова,
видя это всё в деле,
безмятежно, даже, образцово
доживать в прокрустовом теле.

Серое небо осеннее
Дышит теплом прощальным.
Будто бы просит прощения
И раздаёт обещания.
Солнцем нежарким светит,
Облаком белым кружит.
Не отпуская ветер
За календарной стужей.

Осень желанная, ранняя…
Зрелая страсть к любимой.
Видимо это мания.
К счастью, неизлечимая…
Ну и пускай, не жалко.
Нам это как награда.
Осень моя весталка.
Я заслужил! Мне надо…

Милая, знаешь… честно…
Может быть это странно…
Мы с тобой с детства вместе.
Ты до сих пор желанна.
Осень и ты похожи…
Словно вы мама с дочкой…
Нет никого дороже…
В сердце моём…
Бессрочно.
2017

На гребне темпоральной волны,
высотою в 7000 лет,
я серфер, летящий
со скоростью вращения неба.
Сверху и снизу огни,
вдоль линий магнитных полей.
Мои маяки с идеальным эффектом плацебо.

На гребне темпоральной волны
лишённой концов и начал
я хрупкая лодка
из солнечной пыли и ветра.
Плыву от весны до весны
без шансов найти свой причал.
Мои паруса поседели и рвутся от света.

А берег вдали
угрюм и скалист.
Но мне
можно только к нему.
Полёт на волне —
скольжение вниз…
Навстречу
земному
ядру.

Было Слово и слово для выживших было война.
Из пробитых сердец вылетали безмолвные птицы.