Олег Лукойе - Вещий сон левиафана. Стихи, тексты 2016—2017

Засвистел свинцовый ветер.
Кирпичами град.
Приземлился на ракете
ядерный заряд.
Растворился в горе ужас.
В тесто – кровь и пыль.
По полям разбросан ужин.
Погорель и гниль…

А у Роджера веселье.
Пир горой.
Обвенчался он с холерой
и чумой.
А у Роджера веселье.
Дым столбом.
Мир отправился на стрельбы.
В пули лбом.

Мы делили апельсины,
воду, хлеб и нефть.
Кол точили из осины
да кормили смерть.
Ела чёрная в три горла.
На ветру коса.
Рассчиталась жёстким порно.
Бритвой по глазам.

А у Роджера похмелье.
Пир чумой.
Кости белою постелью.
Сучий вой.
А у Роджера похмелье.
Гарь и смрад.
Мир спустился в подземелье.
Прямо в Ад…

Гуляет ветер по спинам плетью.
И рвёт на клочья небесный свод.
С дождём и снегом посланник неба
земное время несёт вперёд.

Идём по следу зимой и летом.
А ветер пишет наш алфавит.
От Альфы к Бетта… До Дельты… Дзеты…
И очень редко до буквы Фи…

Почти не ропщем.
Довольны в общем.
Тянуть умеем кота за хвост.
И век наш тощий сживаем дольше.
Сшивая души свои внахлёст.

Тёплый ветер вязок и напитан мёдом.
Заиграет брагой, если влить воды.
Несусветный август затерялся в сотах.
Облагает данью дачи и сады.

Во поле берёзка. На берёзке дятел.
Алфавитом морзе отбивает SOS.
Я сижу сомлевший в благости аркадий.
С рюмкой на веранде в окружении роз.

Солнечного света есть ещё в запасе.
Вечерами слышен мне небесный блюз.
Жить совсем несложно в этой ипостаси,
если с этим миром заключил союз.

Собирай манатки, Маша, мы уходим в Лондон!
По растоптанной дороге, Лобней через Тверь.
Мы уходим гордым клином с пятою колонной.
Не забудь закрыть все краны и захлопнуть дверь.

Здесь становится опасно… Снова обманули.
Перистальтика по факту. Крым за Иссык-Куль.
Кремлевары из народа отливают пули.
А из нас с тобой не слепишь этих самых пуль.

Собирай манатки, Маша, здесь проснулся Космос.
И опять звучит в эфире Юрий Левитан.
Х*й рисуют на заборе, значит, он из досок.
В нём полно заноз для тех, кто лезет на кукан.

В моем запасе есть немало слов.
И мыслей рой на пару сотен ульев.
Для светлых, мудрых, мыслящих голов.
Да и для тех, в которых свищут пули.

Мне хватит слов для тех, кто видит сны.
Но наяву, а не храпя в кровати.
Могу разбавить крепкий эль весны.
И для других времён метафор хватит.

Есть что ответить нищим и царям.
Могу сказать о чем тоскует вечер.
Найти ответ скорбящим матерям.
Вот, только, дуракам ответить нечем…

Для них во мне закончились слова.
И нервной выдержки лимит для них исчерпан.
Прости, Господь… Но я не виноват.
Не свят я… Но они, похоже, черти.

В октябре всё безумно пёстро.
Пахнет так, что пьянее вина.
Клён одет в жёлто-красные звезды,
словно маршал в свои ордена.

В октябре небо вровень с крышей.
За асфальт зацепившись дождём,
зябкий ветер мотает рыжим,
до пушинки промокшим хвостом.

В октябре расцветают астры.
Птицеводы считают цыплят.
Годы жизни полезным балластом
держат ровно мой добрый фрегат.

Каждый солдат, идущий в бой,
зная, что шансов выжить нет,
верит в то, что вернётся живой.
Не говори, что брода нет в огне.

Вирус жизни неистребим.
Им инфицирован каждый фотон.
Нежная ненависть – соль любви.
Мы забываем о том, кем будем потом.

Каждый смертельно больной
равен тому, кто смертельно живой.
Смерть…
Это долг живым.
Поздно ли рано ли, будет так.
Чтобы родиться погибнет звезда.
Лес…
Превратится в дым.
Костра…

Вот и всё… Примирись с этой мыслью душа.
Нет её… И другой уже больше не будет.
Вот и всё… Кружит в пошлой истерике шар.
И на нём бесконечно снуют равнодушные люди.

Я живу… И ночами гляжу в потолок.
Моя память о ней – соль в изодранной коже…
Я живу… Отбываю пожизненный срок…
Вроде незачем жить… Но обязан и должен.

Свет не свят. Здесь погибельно даже святым.
Нет её… И другой уже больше не будет.
Боги спят, даже если плохо живым…
А вокруг бесконечно снуют равнодушные люди.

Когда-нибудь этот нелепый мир
наскочит на край вселенной.
Планеты и звёзды слетят с орбит.
Размажутся чёрной пеной.

И скажет Творец: «Да и черт с тобой» —
Бессильно махнув рукою —
«Устал я вести этот вечный бой.
Хочу, хоть немного, покоя».

И вспыхнет тьма… И не грянет гром…
Всё станет таким как было.
Таким как было давным-давно…
За час до Большого взрыва.

Не хватило места для свечей на торте.
«Ну и слава Богу» – Ухмыльнулся дед —
«Ни к чему без дела божье благо портить.
То ж не просто свечки… Свечи это Свет.

Берегли его мы в гОлодных блокадных.
До последних искр, разгонявших тьму.
В них жила и крепла вера Ленинграда
Сделать невозможное – выиграть войну.»

Гости промолчали. Мать сложила свечи.
Отнесла обратно, убрала в сундук.
Дед разлил по рюмкам. И надел на плечи
грузный от медалей выцветший сюртук.

Погрязли в бессмысленных спорах…
Раздорах.
Мышиной возне..
Не выдержал ящик Пандоры…
Отравы споры
отныне везде…

И в каждом дурдоме
свой ящик пандоры
сложился
в прокрустово ложе.
И влажным тентаклем
в иссохшие ганглии
Долбит…
Навылет.
Наотмашь…

Проспорили древнему Богу
потомки первых людей
зеницу для третьего Ока…
И Млечную путь-дорогу
без вещих поводырей.

Безглазые дети Пандоры
светятся счастьм и гноем.
В кругах…
Коитального рая.
Сыграйте с безглазыми в прятки
Сыграй, ну чего тебе стоит?
Тогда,
может быть, они смогут увидеть пламя.