Александр Милитарев - Охота за древом. Стихи и переводы

Но вновь почти не различим ответ:
народ… песок морской… на склоне лет.

Прекрасной Франции холмы
ломают линию долин,
и птиц грассирующий клин
в табличке неба – знак зимы.

Здесь пляшут белые дымы
над кровлей из карминных глин
и жизни ток неодолим,
но на Востоке смертны мы.

О, этот птичий говорок,
обычай местных недотрог
благоволить, скользя!

Водой бы влиться в водосток,
но за спиной горит Восток,
и не уйти нельзя.

Мне мало дня – переползти висячий
мост. Над провалом времени вися,
чье чрево поло, вижу: сзади вся
окрестность поросла травой удачи,

посохшей, ставшей сеном, сном. Тем паче
назад, где наспех, вкривь и вкось кося,
прошла красотка с бельмами, нельзя
коситься, как и вниз, в пролет – иначе

до ночи не дойти, и темнота,
раскачивая колыбель моста,
добьется реверсивного эффекта,

и переход когда-то — никогда
зальет по темя темная вода,
и в тень одну войдут никто и некто.

Металличен аттический рок,
безразличен актер и теоним —
тот, кем бесов сомненья изгоним,
заготовленных автором впрок.

Третий акт доиграется в срок,
режиссер – знаменитый аноним.
Текст домямлим, героев схороним
и нашарим в штанах номерок.

Но на вечность закрыт гардероб,
альфа театра и жизни омега —
золотое сгинело руно.

Размозжить напоследок бы лоб,
да окутала ватная нега —
в чаше черепа сладко вино.

В чаше черепа сладко вино.
Пей же, нежная, пей, Маргарита:
жребий брошен, срамное обрито
и смешное забыто давно.

Что недодано, будет дано,
где схоронено, будет разрыто,
а топтаться не нам у корыта:
чрево сыто и сердце полно.

Под юпитером всяк – королева,
но не здешних лесов наше древо,
так не бойся, не верь, не проси,

ты вещунья, невежда, невеста.
А конец, он един на Руси —
кол осинный в причинное место.

Вот я, Аврам. Я выйду ночью рано,
покуда Иштар 3 3 Иштар – аккадское женское божество, отождествляемое с «утренней звездой» (планетой Венерой). светится во мгле.
Под тенью пальм сладка вода Харрана 4 4 Харран – библейский топоним (см. Быт. 11:31; 12:4). ,
но я – арам 5 5 арам – арамей; Второзаконие (Втор. 26:5) ссылается на Авраама как на «арамеянина странствующего» или «кочующего». , кочевник на земле.

Печать зари затрет твой путь, Инанна 6 6 Инанна – шумерское женское божество; соответствует аккадской Иштар . :
он кругл и вечен и застыл во зле.
Но мед и млеко в реках Кенаана 7 7 Кенаан (древнееврейск.) – Ханаан.
текут наверх как новый сок в стволе.

Мой дед Адам был выгнан из Эдема,
Терах 8 8 Терах (древнееврейск.) – Фарра. , отец, ушел из Ура 9 9 Ур (Ур Халдейский) – город в Месопотамии (см. Быт. 11:31). сам.
Не вижу, кто меня позвал в дорогу.

Но это был не междуречный демон,
чей голос был бы слышен только там.
Тот зов шел от неведомого Бога.

Я – Исраэль 10 10 Имя Исраэль (Израиль) объясняется в Библии как «борющийся с Богом» («отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом…» Быт. 32:28). Здесь типичный случай явления, которое я называю «этимопоэтикой» в отличие от «народной этимологии». Это характерный для древних семитов (и, по-видимому, для мифологического сознания вообще) и почти не исследованный способ создания текстов и образов, призванных объяснить значения слов, главным образом, имен собственных – особенно в тех случаях, когда эти имена заимствованы и потому малопонятны – через другие слова, случайно (для мифологического сознания ничто не «случайно») схожие по звучанию; древние авторы должны были осознавать этот вид своего творчества как проникновение в тайны божественного слова. Подобные идеи были впервые сформулированы С.С.Майзелем в его неопубликованной работе «Семитская мифология в свете аллотезы и метатезы». По этому принципу строится целый ряд библейских сюжетов и даже целых концепций и некоторые мифические образы других древних культур, например, шумеро-аккадское название созвездия «Рыба-коза» (или «Козлорыб»), соответствующее Козерогу, и изображение козы с рыбьим хвостом на месопотамских межевых камнях кудурру ; аккадский бог Эа, «податель жизни», извергающий на своих изображениях потоки воды; греческий крылатый конь Пегас и др. . Я не боролся с Богом.
Писец-потомок из имен извлек
событий смысл, которых знать не мог
(он был поэтом и этимологом ).
Я ночь как пес провел перед порогом
взбесившейся речушки Яаво́к.
Я – Яако́в 11 11 Яако́в (древнееврейск.) – Иаков, Яков. Наиболее вероятная научная этимология обоих имен Иакова-Израиля – «Бог защитил» (или «да защитит Бог»); сходное строение имеют многие семитские имена собственные. , что значит «Бог сберег».
Тот был силач, но я уперся рогом.

Он не хотел пускать меня туда,
где мой народ, кому я имя дал,
таился за рекой и смерти ждал,
как после, как в Исходе, как всегда.

Сил Сильного хватило до утра.
И вброд я вышел – с вывихом бедра.

век бродячей собаки недолог
дать ответ не успеть на семь бед
докажи им немой что не волк
выблюй хищник кровавый навет

за кормежку за вывод на свет
благодарствуй великий кинолог
только руку лизать нам не след
дом он пахнет иначе чем долг

а что суки щенятся в краю
где так много бездомного зверя
что задешево здешнее мыло

так за это в собачьем раю
где у дома не заперты двери
нам ведь скажут зачем это было

Последние метры в проливе сирен,
последней агонии стон,
и если канат
не удержит колен,
я буду на дне погребен.
Глухая команда пьяна без вина,
и семеро виснут на мне,
об мачтовый кедр разбита спина,
а голос поет в тишине.
А голос про хаос извечный поет,
про то, как седой океан
в объятиях душит лазоревый свод,
безбрежен, безумен и пьян.
И водную бездну вздымая до звезд,
ревет он, вселенский Силен,
и рушится навзничь,
невинен и прост,
и дремлет под пенье сирен.
Хвостатые девки не краше, чем псы,
и мне ль их пугаться рулад?
Но хаос, но хаос,
гармонии сын,
я раб твой,
я враг твой
и брат.