Леонид Вариченко - Постижение. В Гомеры – поздно, а в Орфеи – рано

У нас уже давно повадки птичьи

И лётный стаж внушительно большой.

А там – опять: и свары, и дебаты,

И что ни слово – пламенный обман.

Передрались у власти демократы,

И часа ждёт какой-нибудь тиран.

И снова не поможет заграница,

И потечёт четвёртая волна,

И новые запуганные лица

Мы встретим здесь. Судьба у нас одна!

Министры перебьются в журналистах,

Ворам банкирский навык по плечу,

Профессия ж сценичного статиста —

Не хуже гардеробщика ничуть.

На сцене – не в такси – и свет, и взоры.

И водке сотню лет не дорожать…

Серж! Посчитай, а то наш выход скоро.

Пойдём, брат Шилов, факелы держать.

10.08.93. г. Вена

КРЕЩЕНИЕ

Уехал я, но не простился —

В сонате жизни только трель.

Люблю тот город, где крестился.

Три капли – поздняя купель.

Туда я буду возвращаться

Из дальних всевозможных мест

И на коленях причащаться,

Неся в исповедальню крест.

И озарит всегда улыбка

Полёт во сне и наяву.

Пусть поздно – это не ошибка,

Но таинство. Клоню главу.

От демонизма отрекаясь,

Под петушиный крик в тщете

В несовершённом даже каюсь,

Крест обретая на щите.

23.08.93.

БАБЬЕ ЛЕТО

Завидую женщинам завистью светлой,

У них есть два лета – большое и малое;

И если устала от долгого лета,

То отдых в коротком находит усталая.

Махни ей рукою – ответит не сразу,

Попробуй догнать – бег уже замедляется.

На шее каменья от порчи и сглаза,

Но юбка разрезанная развевается.

Для бабьей декады всегда будет место,

И нынче, и дальше порою осеннею.

В душе и на сердце играет оркестр,

Омывшись дождём и суля воскресение.

Они побеждают, они выбирают,

И мы молча с этим опять соглашаемся,

И мелочно их изгоняя из рая,

Плетёмся за ними и рёбер лишаемся.

Осеннее лето и в пору «по бабам»!

Они же опять разбегаются – шустрые.

И шторма не будет, расселись по барам

Улыбки прохожих под пиво и устрицы.

Я бабам завидую завистью светлой,

У них есть два лета – своё и сюрпризное.

Кому этим летом подарят рассветы

Подруги загадочные и капризные?

14.09.93.

НАПЕРЕКОР

Опять назло бастующим шахтёрам

И узникам Матросской Тишины

Мы в образах Чайковского с напором

Превозмогаем ужасы страны.

От лёгких и крылатых выражений

К высоким па причудливой зимы.

Наперекор ветрам перерождений

Для «старых русских» снова пляшем мы.

22.04.94.

ЛЮДИ БЕГАЮТ ПО КРУГУ

Надоевшие друг другу

Люди бегают по кругу.

И страдают, и скучают,

Начинают и кончают,

Веселятся и теряют,

Забывая, повторяют,

Любят, ждут, надеясь, верят,

Терпят, лгут и лицемерят,

Поднимают и роняют,

Что-то зря соединяют,

Безнаказанно лелеют,

Непростительно жалеют,

Слепо мчатся за слезами,

Спят с открытыми глазами,

Не читают, хохоча,

Заключение врача,

Невозможное творят

И, как факелы, горят.

22.07.95

СУДЬБА

Судьба, сложившаяся из примет

И из привычек прошлых поколений,

Отнюдь не подвиг, но эксперимент,

Окрашенный изысканностью лени.

Талантом проросла в оригинал.

Судьба – не жизнь, история – часть быта.

Один отдельно взятый карнавал —

Написанный, разыгранный, забытый.

8.08.95.

АЛЕКСАНДРИЯ

Здесь и чудо, и везенье,

И осенняя весна,

Не простое воскресенье,

Но закономерность сна.

Здесь и радость, и услада,

И кипение крови —

Милый город Александра,

Покровителя любви.

Здесь и северное слово

Стал я странно понимать,

И, читая Гумилёва,

Не позволил себе спать.

И с открытыми глазами,

В откровениях тонул.

Ужас счастья познавал я,

Но не шёл потом ко дну.

А когда мне стало тесно

В этом городе у скал,

Тридцать девять лет, как песню,

Я на фото обменял.

И теперь огнём гори я —

И в ночи, и среди дня!

Здесь моя Александрия!

Здесь теперь не ждут меня!

26.09.96. г. Хельсинки

КАПЛЯ ИЗ ГРААЛЯ

Когда рука опять коснётся

Руки, и искра пробежит,

И камень, не стерпев, проснётся

В дремучей вековой глуши,

Сбегутся эльфы и наяды,

Огонь взожгут жесток и тих,

Реками слившиеся взгляды —

Да будут озером у них!

Что означают эти смуты?

Что можно не назвать игрой?

Да то, что день и год – минуты,

А час – столетие, порой.

И все близки и незнакомы,

Не разжимая вовсе рук.

Сегодня – сказочные гномы,

Но завтра – великаны вдруг.

Слова уже всё рассказали,

Границы превратили в хлам.

Осталось каплю из Грааля

На вечность выпить – сладкий грамм.

Но некий сказ сильней желанья,

И мы не вхожи в этот сказ.

Развеялся туман у камня —

Нет эльфов, не было и нас.

27.09.96. пос. Солвалла

НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ

Мы слёзы льём – когда мы рады,

Не терпим – злимся на кого.

В стихах, мой друг, ни слова правды,

Но кроме правды ничего.

Темнеет в жизни и светает,

Героем был иль подлецом.

Стихи, как губка, всё впитают

И выплеснут тебе в лицо.

Куда, не знаем, деть, порою,

Себя, свой гнёт, и срам, и стыд.

Все преступленья стих укроет,

Но тем скорей всплывут на вид.

Вся жизнь полна противоречий —

И ненавидя, и любя.

Взвалив поэзию на плечи,

Наружу вывернешь себя.

1.10.96. г. Выборг

ИГРЫ С ФЕНИКСОМ

Нас двое, две души союза

На много жизней, пьес и лет:

Мой жаркий Феникс – злая муза,

И я – её дурной поэт.

Она горит в костре сомнений,

Сгорает, лик меняет свой,

И чудным изо всех явлений

Опять знакомится со мной.

Я ж – стихотворец многоликий,

Поэтизированный шут,

Всегда на острие, на стыке,

Под тяжестью таланта пут.

Все игры наши и забавы

Любовной страстию легки

И сумасбродны и лукавы,

С участьем сердца и руки.

Мы ежечасно верно гибнем

И воскрешаемся тотчас.

Сонеты громки, тихи гимны.

Смерть омолаживает нас.

Не помня, якобы, о прошлом,

Я всякий раз для них иной.

Они же, чередуясь пошло,

Всегда сливаются в одной.

В одной – в любимой и желанной,

И ненавистной, как ярмо,

И обаятельной, и странной,

Как состоянье сна само.

Боюсь её и не пускаю

Меня покинуть в сонме искр,

И тут же сам в огонь толкаю,

И предъявляю строгий иск.

Сам по земле при том катаюсь,

Пишу трагедию, скорблю,

В слезах от горя свечкой таю,

И весь этот процесс люблю.

Мой милый Феникс, в новой жизни

Явись невиданной досель!

И по предтече мы на тризне

Забросим танец на постель.

Не узнавая окруженье,

Судьбу, как роли, наизусть

Проговорим, и на сожженье!

И радостно воскликнем: «ПУСТЬ!»

Пусть эта жизнь – не подвиг ратный!

Пусть Я – позёр, а Муза – Рок!

Но каждый действующий – главный!