Вера Кушнир - Стихотворения в двух томах. Том первый

Мы, как дети, порой непослушны,
Можем сами себе навредить,
И тогда нужно дергать нам уши,
Как детей нужно больно побить.

Но зато с каждым разом послушней
Мы становимся. Сердцу легко,
Голос Божий все лучше и лучше
Проникает в него глубоко.

Вот теперь, я надеюсь, понятно
Мальчик мой, почему тебя бью,
И любовью своей необъятной
И тогда тебя крепко люблю.

Как перед каменной стеной,
Стоишь порой пред человеком.
И разгадать не хватит века
Чужого сердца мир иной.

Тебе и просто и понятно
То, что сокрыто от него,
Что дорого душе его,
Твоей и чуждо и превратно.

Порой с намереньем благим
И правоты своей в сознаньи,
Своим ты поделиться знаньем
Желаешь искренно с другим,

Но он весь недоверья полн,
Никак понять тебя не может.
Его предубежденье гложет,
В душе сомнений целый сонм.

И ты в бессилии немом
Невольно опускаешь руки,
В груди непониманья муки,
Непостижимые умом.

И чтоб о чем-то говорить,
Болтаешь нехотя пустое,
А то понятное, простое
Боишься снова повторить.

Пролетела серая птица,
Надо мною крылом взмахнула,
И душа покрылась печалью,
Про себя тихонько всплакнула.

О душа моя, недотрога,
Почему ты не из железа?
На тебе не могли бы невзгоды
Оставлять ножевых нарезов.

Пролетает серая птица
Уж не в первый раз надо мною,
Навевает серые мысли,
Не дает ни сна, ни покоя.

И душа, истомившись вдосталь,
О своем избавленьи просит.
И молитвы ее неслышно
Дух к престолу Творца уносит.

И прострет Всемогущий руку
И исчезнет серая птица,
А душа, вздохнув облегченно,
По-иному начнет молиться.

Так пышет зноем
Июльский день,
Манит покоем
Деревьев тень.

И воздух жаркий
Вдали дрожит
Над блеском ярким
Дорожных плит.

Лежит сухое
Реки русло,
И все живое
В ней умерло.

Увяли травы,
Засох тростник,
Лесок кудрявый
Главой поник.

Все влаги жаждет,
Желает жить,
Под зноем страждет
И просит пить.

Глядят с надеждой
На неба синь
Мудрец, невежда,
Пески пустынь.

Как дорог дождь нам
В засуху, в зной.
Господь польет Сам
В Свой час водой,

Но есть иная
Еще вода,
Вода живая
Течет всегда.

Чтоб духа жажду
Мог утолить,
Несчастный каждый
И вечно жить,

То жизни Слово
Из уст Творца,
Поить готово
Людей сердца.

Закон незыблемый рукой Творца заложен
В природу и зверей.
Природа осенью не умереть не может, –
Закон сильней!

Порою летнею зерном налитый колос
Свою главу склонил.
В него заложенный неумолимый голос
В нем победил!

Зимой холодною под снежным покрывалом
Природа крепко спит.
Закон Творца сказал земле, чтоб спала –
Она молчит!

Весною солнышко пригреет землю снова,
Не смея возразить.
Земля пробудится не прекословя зову,
Чтоб снова жить!

Мы в срок положенный не умереть не можем,
Как осенью цветок,
Но воскресения закон и в нас заложен –
Тверд в слове Бог!

Ему на фронте оторвало
Осколком бомбы все лицо…
И что вчера было началом,
Сегодня сделалось концом.

Вчера он жил еще надеждой,
Что скоро стихнет лютый бой,
Он к сыну и супруге нежной
Вернется радостный домой,

Но вместо этого – больница.
В полусознаньи видит он
Лишь озабоченные лица
Врачей и слышит чей-то стон.

Не раз ужасное увечье
Увидеть в зеркале хотел,
Но врач к нему был человечным
И зеркала убрать велел.

Врач повелел и очень строго,
Но он однажды все ж взглянул…
И если бы не верил в Бога,
На жизнь свою бы посягнул!

То, что лицом благообразным
Недавно было, молодым,
Кровавой массой, безобразной
Предстало в зеркале пред ним.

Плелися мысли паутиной,
Шептал на ухо сатана:
«О, как теперь ты встретишь сына?
Как примет все это жена»?

А Бог вливал надежду, силу,
Жена при встрече обняла…
Любовь отчаянье затмила,
Любовь от гибели спасла.

И он через свое увечье
Простую истину познал:
Не в лицах прелесть человечья,
Не лица – жизни идеал.

И если мы душой красивы,
Смиренны, кротки и чисты,
Не лицемерны и не лживы,
Земной не любим суеты,

То перед Богом мы являем
Души прекрасное лицо.
Он только на него взирает
Его украсит Он венцом.