Вера Кушнир - Стихотворения в двух томах. Том первый

И когда он тоскует о счастье,
Он тоскует о рае и Боге.
И если бы не было Бога,
Он не знал бы, к чему стремиться.

Я знаю, что Бог реален,
Потому что искала счастья.
У подножья креста Христова
Я нашла Его в полной мере.

Крест Христов возвращает к Богу,
Бог людей во Христе прощает,
Мир дает среди зла и горя,
Рай дает уже в жизни этой.

Тяжело в этой жизни, но было б немыслимо
Без Христа и надежды на вечное жить.
Посмотрю на людей, что мятутся бессмысленно
И сильнее начну дар спасенья ценить.

Мир страдает, и я не всегда здесь блаженствую,
Но страданье мое цель имеет и смысл.
Плачет мир, да и я не всегда благоденствую,
Но я плачу о тех, кто свой грех не омыл.

Как бы низко порой на пути я не падала,
Как бы больно не ранила душу грехом,
Мое сердце согрето спасенья усладою,
Бьется тихая радость в нем вечным ключом.

И никто эту радость отнять не осмелится,
Мне вложил ее в душу когда-то Господь.
Пусть не скатертью путь предо мною простелется,
Радость эта меня через жизнь проведет.

Если радость земная тебя не утешила,
И в душе твоей пусто, и скорбен твой путь,
Обратися к Тому, кто мне радость отвешивал,
Хочет Он и в тебя эту радость вдохнуть.

Разве можно Бога исчерпать?
Пишешь, пишешь, мысли льются, льются…
Столько слов! Я не могу молчать,
А начав, не знаю, где кончать.
Да не все слова стиху даются.
Мысль мелькнет и уплывет опять,
Словно ртуть, рукой неуловима.
Зачеркнешь, чтоб снова все начать,
И до света не ложишься спать,
Чтобы сделать стих неповторимым.
О невыразимости печаль!
О слова, холодные, сухие,
Красоты Творца безбрежна даль,
Воли Божьей, твердой, словно сталь,
Мои мысли не вместят земные.

Она вошла, потупив взор,
Простая, скромная девчонка.
Забыла дверь закрыть во двор
Худою детскою ручонкой.

Я крикнул прямо ей в лицо:
«Закрой сейчас же эти двери!»
Смахнув со лба волос кольцо,
Присела, взор свой в стену вперив.

Я тихо сзади подошел
И снова крикнул что есть мочи,
Она, не дрогнув и плечом,
Сидела все, потупив очи.

Когда же ярость верх взяла,
И я ее ударил грозно,
Она вдруг взор свой подняла,
Непонимающий, серьезный…

Тот взор мне душу пронизал
И я вскричал: «Прости, родная!
Пусть Бог простит мне, я не знал…
Девчонка ведь совсем глухая!»

Не так ли мы кричим на тех,
Кто глух к Божественным заветам?
Кричим, что то и это грех,
Оставить надо то и это…

Христос сначала исцелял,
Снимал грехов тяжелых гири,
А исцеленных наставлял
Жить свято в развращенном мире.

Христос спасенье даровал
Для всех, но всех ли в книгу впишет?
Он о спасеньи всем сказал,
Но лишь кто слух имеет, – слышит!

Казалося, что ночь не встретит больше дня,
Казалося, что скорбь укоренилась прочно.
Ни признака тепла, ни света, ни огня…
Как будто бы на зло, как будто бы нарочно…

И если бы не мощь невидимой руки,
Не жизнь в душе сильнее тьмы и смерти,
Погибла б я тогда от горя и тоски
И от отчаянья гнетущего, поверьте…

Но чем сильнее скорбь, тем ближе к людям Бог,
Один лишь шаг – и мы в Его объятьях.
И если ты в скитаньях изнемог,
Разочарован и в друзьях и в братьях,

Не падай духом, ты не одинок,
С тобою Тот, в Ком я нашла спасенье,
С тобой Христос, незримый вечный Бог,
А в Нем душе скорбящей утешенье.

Лишь сердце перед Ним свое открой,
По доброй воле, – Он не принуждает.
Он кротко ждет и, слыша голос твой,
В любви все забывает и прощает.

Так хотелось мне быть совершенной,
Твердой в вере и доброй в делах,
Говорить о любви неизменной,
Звать людей к светлой жизни нетленной,
Где неведомы горе и страх.

Я же часто настолько бессильна,
Что себя не могу поддержать.
Ощущается холод могильный
В сердце слабом, и дух, прежде сильный,
Век уснувших не в силах разжать.

Тяжело и тоскливо и больно
Быть кротом, а не сильным орлом,
Что парит над землею привольно,
Миром всем и землею довольный,
Режет ветер могучим крылом.

Дай же, Боже, мне веру и знанье,
Мудрость свыше и силу идти,
Пусть сомненья оставят сознанье,
Дух воспрянет, и солнца сиянье
Пусть развеет весь мрак на пути.

Хоть не можем мы все быть орлами,
Кто-то должен и ласточкой быть,
Только дай, чтоб не были кротами,
Дай нам крылья, чтоб к небу взлетали,
Чтобы землю могли позабыть.

Сегодня над городом чайки летали,
О буре на море они возвещали;
Деревья, качаясь, скрипели, стонали,
И туч почерневших нависшие стаи,
Как кони стальные, по небу бежали.

И я с восхищеньем на чаек глядела –
Какое свершают великое дело!
Летая над городом, громко и смело
Кричат они: Море уже почернело!
Спешите укрыться за бури пределом!

О дети Господни, и вы, как те чайки,
Кричите, будите, зовите, вещайте,
О бедах грядущих всем напоминайте!
Мир слеп, люди глухи, а вы исцеляйте –
Любите, терпите, молитесь, прощайте!

Ты дал мне жизнь и с нею все мне дал,
Ты стал мне целью, смыслом, утешеньем,
За зло мое Ты в муках умирал,
И смерть Твоя купила мне спасенье.

Но что имеешь Ты, мой Бог, во мне?
Мои молитвы только стон и слезы,
Моя любовь, как пена на волне,
Мои дела – шипы лишь, а не розы.

Я – слабое капризное дитя,
Скольжу и падаю и вновь иду хромая,
Запутываюсь в дьявольских сетях,
Освободившись, снова в них впадаю.

И снова на коленях пред Тобой
Прошу Тебя о сладости прощенья,
И Ты, не медля, трепетной рукой
Даешь душе покой и исцеленье.

Как будто бы Ты только ожидал,
Чтоб я к Твоим ногам пришла рыдая,
И, взяв из рук Твоих любви бокал,
Пила б ее, до дна не выпивая…

Ты дал мне жизнь, но в полноте ее
Нуждаться никогда не перестану,
И совершенство дивное Твое,
Как звезды в небе, оком лишь достану.

В зависимости полной от Тебя
Проходит жизнь… И в этом наслажденье
Тебе и мне. Ты отдал мне Себя
И от меня взаимность ждешь с терпеньем.