Вера Кушнир - Стихотворения в двух томах. Том первый

Об этом хлеве, этих пастухах,
Об этой девушке и ее муже скромном,
О том Младенце в яслях, в пеленах
Двадцатый век все помнит мир огромный.

Есть вечная, живая красота
В рожденьи, в жизни, даже в смерти крестной
Распятого за всех за нас Христа,
И эту красоту зовут небесной.

Давайте мы сегодня в простоте
За дар Отца великий и бесценный
Поклонимся небесной красоте,
Воздав хвалу Спасителю вселенной.

Там, где царит природа вековая,
Где шум лесов и неподвижность гор,
Где неба даль прозрачно-голубая
Вся отразилась в зеркале озер,

Там, где не слышно шума городского,
Лишь птицы крик порой нарушит тишь,
Там очевидна мощь Господня Слова,
Там ты свободно с Богом говоришь.

Нет ничего между тобой и небом,
Молись и пой иль попросту молчи,
И размышляй, питаясь вечным Хлебом,
С небес сходящим в тишине, в ночи.

О, как велик Господь в Своем творенье!
Как благотворно действует на нас
Его природа, и успокоенье
Средь суеты дарует всякий раз.

Набравшись сил, налюбовавшись вдоволь
Красой земли, нырнешь в водоворот
Житейских дел и окунешься снова
По горло в омут суетных забот.

Хвала Творцу за тихие минуты,
Что мы как зерна тут и там клюем!
Придет пора, земные сбросим путы
И жизнью новой, вечной заживем.

Счастливой жизнью вечного общенья
С Отцом и Сыном в Духе Их Святом.
Туда, туда моей души стремленье,
Мои все мысли и мечты о том!

Наперекор законам жизни
Дитя родилось.
И смерть Его законам смерти
Не подчинилась.

Он не был ни полей владельцем,
Ни рыболовом,
Но толпы ели хлеб и рыбу
По Его слову.

Не по коврам расшитым, мягким
Ступали ноги.
Он по волнам ходил, как ходят
Лишь по дороге.

И смерть Его сопровождалась
Не многих плачем,
Но солнце в траур облачилось,
За тучи прячась.

Природа все собрала силы,
Чтоб Бога славить,
Лишь грешники в душе решили
Его оставить.

И тленье, власти не имея,
Не прикоснулось.
Земля, что кровь Его впитала,
Живым вернула.

Всего три года землю мерил
С Благою Вестью,
Не кончил школы богословской
С высокой честью,

Не написал ни одной книги,
В цари не метил,
Но стал центральною фигурой
Тысячелетий!

Он стал той осью, вкруг которой
Миры в движеньи,
Тем центром, что дарит всем людям
Свет возрожденья.

Ты, может, думал, Он был просто
Марии Сыном?
Что на кресте за грех лилися
Струи простые?

Остановись же и помысли
О Претерпевшем.
«Господь и Бог!» и ты воскликнешь
Душой прозревшей.

Сегодня небо серо и туманно,
И воздух сыростью пронизывает тело,
И листьев пожелтевших запах пряный
Ворвался в дом, чтоб сделать свое дело:

Напомнить о непостоянстве жизни,
О смертности всего, что связано с землею,
Свои нам пишет осень афоризмы
Привычною холодною рукою.

Она права. Все в этом мире тленно,
Все существующее вянет и стареет,
И мы состаримся, увянем непременно,
Душа ж надежду светлую лелеет.

Пусть смерти роковая неизбежность
Крадет из года в год у тела жизни силу,
Удел души не временность, а вечность
И смерти не свести души в могилу!

Всю ночь были руки скрещены,
Уста шевелились беззвучно…
Небо рвали молнии-трещины…
Пусть все будет благополучно!

Ветер взбил ей седые волосы,
Черной птицей платок сорвался.
Лил маяк световые полосы,
Хрипло колокол надрывался…

«Неужели погибли смелые,
Потеряв среди волн дорогу?» –
Свои руки окоченелые
Мать вздымает в молитве к Богу.

До рассвета стоит, как статуя.
Ветер стих, укротилось море.
Кто-то руки Свои подкладывал
Под ее материнское горе.

Сыновья свои снасти полные
Волокли по песку и пене.
И, взглянув на нее и на волны,
Преклонили молча колени.

Человек – венец творенья дал жене названье Ева.
Ева – жизнь. В ней смех и слезы, шепот, крики, поцелуи,
В ней объятья, ласка, нежность, в ней неправда,
грубость, гордость.
Доброты со злом слиянье. Жизнь и мать одно и то же…

Полной грудью жизнь вдыхает только мать на этом свете,
Ей положено изведать все, на что душа способна:
Радость тихую святую при рождении ребенка,
Скорбь глубокую, как море, при болезни и потери.

Кто не видел гордых взоров материнских, когда хвалят
Сыновей перед народом? Как она глядит орлицей!
Вы видали ль ее слезы от стыда, что дети блудны?
Как пытается прикрасить, оправдать их недостатки!

Вы видали ль сердце-рану матерей калек, увечных?
С чем сравнить ту боль живую? Скорбь ту с чем
сравнить, скажите?
Вы видали ль взор старухи, что ждала и не дождалась
Сыновей с войны… Какое в нем глубокое страданье!

И морщинистые руки положив себе в колени,
Вспоминает: как растила, как кормила, как любила,
Как ходить их научила… Как нетвердо, вперевалку
Шел сынок, а сердце пело… Шаг, другой, потом за двери,
А потом и в мир далекий проводила долгим взглядом.

Жизнь и мать – одно и то же. Жизнь без Бога –
прозябанье.
Мать без Бога это соты, но без меда. Это арфа, у которой
Сняли струны. Жизнь без Бога – жизнь без смысла,
Без значенья, без надежды, бесполезное стремленье…

Мать без Бога – жизнь без Бога – мир без Бога,
потому что
Мать и жизнь – одно и то же.

Не смотри на того, чья трава зеленее,
И из окон и море и город виднее,
А смотри на того, в чьей избе незавидной
Через тусклые стекла и неба не видно.

Или вспомни о тех, кто в тюремном подвале,
В мокром карцере света давно не видали,
Чьи глаза от кромешного мрака ослепли,
А в сердцах пожелания смерти окрепли.

И тогда твой, казавшийся жалким, домишко
Вдруг покажется виллой, где все есть с излишком.
Не смотри на детей избалованных, нежных,
Что в постельках пуховых лежат белоснежных,