Павел Крапивин - Перпендикуляр. Избранные стихотворения

Да, для вас. Я себя не измерил
Тем, что «плохо», и что «хорошо».
Подышав на зеркальные двери,
Отражения там не нашёл.

Растяжение едких улыбок,
Переросших в резиновый жгут —
Ежедневная нудная дыба,
Для которой с утра меня ждут.

Так прощайте! На кромке ушата
Мне кивает последний атлант.
И теперь недоумков стращайте,
Как, мол, грозен и дик океан.

Стапеля! Пуще клетки – охота.
В размывающий море туман
Сходит белая тень парохода.
Так, наверное, сходят с ума.

Лес

Может быть, я был автомобилем,
Может быть шофёром, но скорей
Мои кости беспрестанно бились
О сиденье между двух дверей.

Белый корпус, красная обивка,
Жёлтые горящие глаза.
Мы несёмся по дороге лихо,
Лишь бы только не смотреть назад.

Все уже устали от поездки —
Пассажир, водитель и мотор,
Но дремучим чернобурым лесом
Не был я, и до последних пор.

Он – вокруг, непроходим и влажен
В глубине, а выше состоит
Из каскадов башенок и башен,
И мотками зарослей увит.

Мы отделены надёжной кожей
От его опасных чёрных вод.
Только что-то нас сильнее гложет,
Сократив дорогу-пищевод…

Тошнота, ты спутница событий.
Разум сжат баранкою в руках…
Череда мучительных открытий
Оставляет опыт в дураках…

Вот и всё… И над моей трясиной
Облачко бензиновых паров.
Распрямились на хребте осины.
Я заснул… Наполнено нутро.

Сон

Приличная пропала сумма!
Перерывая книжный шкаф,
Полупрочёл-полупридумал
Названия на корешках.
Полудрузья-полузануды
Все торопили на вокзал,
Но я не дёргался, покуда
Что надо мне, не отыскал.
ПолуМосква-полудеревня
Дрожала жадно у стола.
Аэроплан тревожно-древний
Елозил пузом. Пастила
Ему забила все отверстья,
Он плоскости не мог поднять.
А тут ещё фамильный перстень
В толпе случилось потерять.
Бог с ним, поедем на трамвае
До ржавой готики Кремля.
«Вы не подскажете, товарищ,
Как нам увидеть короля?»
Но видно только стены, стены,
За ними – черепа дворцов.
Трамвай, заламывая крены,
Идёт по улице Отцов,
И наезжает в переулке
На получёрного кота.
Вагон встаёт. Умолкли стуки.
Как австралийского кита,
Его снимаем с мелководья
Не оправдавших веры рельс.
И мне мигает друг Володя,
Что, мол, неплохо бы нам здесь
Смотаться. Тут же исполняем.

Через палатки торга мы
Спешим вперёд. Гнильё воняет.
Средневековый знак чумы
Переводной картинкой клеит
На память сумрачный старик.
Иезуитские затеи
Нам малоинтересны. Крик —
Такой-то и король услышит! —
Кровавый перпендикуляр
Внезапно прорезает крыши
Палаток. Бросили товар
Вовсю им занятые раньше.
Мы выясняем через миг:
Малыш, отшлёпанный мамашей,
Исторг этот ужасный крик.
Презренье, а не состраданье —
Боль оскорблённого мальца
С его пустячным наказаньем
Родит усмешку мудреца.
А таковым себя собранье
Сочло по праву большинства.
И, наградив ребёнка бранью,
ПолуДамаск-полуМосква
К своей обычной катастрофе
Вернулась сомкнутым умом.

Я пробудился, выпил кофе
И вкусным закусил куском.

Ночная комната

Часы стригут, и лопасть вертолёта
Поддерживает комья темноты.
Устав от беспредметного полёта,
Предметы распухают, как коты,
Гася в тиши зародыши разлада.
И дарит удивительный покой
Продолговатый призрак циферблата,
Бледнеющий неполною луной.

* * *
Я склонился над текущим днём,
И сравнил его с ушедшим братом.
До чего же я хотел обратно,
В безопасный прошлого объём!

И куда теперь идти – в Надым?
Через поле к полюсу дорога?
Мне и надо было-то немного
Yesterday… Тырдым-тырдым-тырдым…

* * *

Свеча целует талию цветка,
Прохладною губою, слава Богу.
Светло пока, и свет издалека,
Хотя и с электрического боку.

Опален день, хотя не опалён
Ни стебелёк невянущей гвоздики,
Ни лепесток записки, взятой в плен
В сраженьи нежном, с напряженьем диким.

Вольфрамовыми строками светя,
В крови плывут невыросшие веки
Как маленькие лодочки, хотя,
По-видимому, это не навеки.

Двое

Мысль не хочет выглянуть в окно.
На него посматривая снизу,
Чувство по поребрику одно
Ходит, как лунатик по карнизу.

Плоскости асфальта и стены
У подвальной пасти и глазницы,
Словно две враждебные страны,
Спинами касаются границы.

Пулями источенный кирпич,
Зелень обескровленного луга
В наиперекрученной из притч
Ближе к пониманию друг друга.

Лестница неведомо когда
Спутает шаги с шагами сердца.
Даже не почувствовав вреда,
Распахнётся вежливая дверца.

И соединятся навсегда,
Это значит, на одно мгновенье,
Полоса счастливого стыда
С нестерпимым блеском откровенья.

French

Ну и что, что не пришла сегодня.
Полно убиваться, де Гриё!
Может быть, определила сводня
Новую добычу дня неё.
И напрасно ты сжимаешь ножны,
Перевязь тугую теребя.
Требовать чего-то в жизни можно
Только лишь от одного себя.

English

Облака серебрятся в высоком небе,
К горизонту темнея на светлом.
На вокзал Ватерлоо ты уехала в кебе,
Аромат уносило ветром.

Завтра мухи и клерки в слепой конторе,
И понятно любому из смертных —
Не приносят мечты об иных просторах
Ничего, кроме медленной смерти.

Никогда среди стен, обнажённых газом,
Не найти для тебя подарка.
И лицу, и рукам отвечают отказом
Равнодушные травы Гайд-парка.

Мы когда-то смеялись над этим оба,
Как над свадьбой смеются дети.
Ты, наверно, не будешь смеяться снова,
Получив две строки в конверте.