Владимир Маяковский - Поэмы (1922-февраль 1923)

Под луковкой

колоколов завыванье.

Вечер зубцы стенные выкаймил.

На Иване я

1420 Великом.

Вышки кремлевские пиками.

Московские окна

видятся еле.

Весело.

Елками зарождествели.

В ущелья кремлёвы волна ударяла:

то песня,

то звона рождественский вал.

С семи холмов,

1430 низвергаясь Дарьялом,

бросала Тереком

праздник

Москва.

Вздымается волос.

Лягушкою тужусь.

Боюсь -

оступлюсь на одну только пядь,

и этот

старый

1440 рождественский ужас

меня

по Мясницкой закружит опять.

Повторение Руки крестом,

пройден- крестом

ного на вершине,

ловлю равновесие,

страшно машу.

Густеет ночь,

не вижу в аршине.

1450 Луна.

Подо мною

льдистый Машук.

Никак не справлюсь с моим равновесием,

как будто с Вербы -

руками картонными.

Заметят.

Отсюда виден весь я.

Смотрите -

Кавказ кишит Пинкертонами.

1460 Заметили.

Всем сообщили сигналом.

Любимых,

друзей

человечьи ленты

со всей вселенной сигналом согнало.

Спешат рассчитаться,

идут дуэлянты.

Щетинясь,

щерясь

1470 еще и еще там...

Плюют на ладони.

Ладонями сочными,

руками,

ветром,

нещадно,

без счета

в мочалку щеку истрепали пощечинами.

Пассажи -

перчаточных лавок початки,

1480 дамы,

духи развевая паточные,

снимали,

в лицо швыряли перчатки,

швырялись в лицо магазины перчаточные.

Газеты,

журналы,

зря не глазейте!

На помощь летящим в морду вещам

ругней

1490 за газетиной взвейся газетина.

Слухом в ухо!

Хватай, клевеща!

И так я калека в любовном боленьи.

Для ваших оставьте помоев ушат.

Я вам не мешаю.

К чему оскорбленья!

Я только стих,

я только душа.

А снизу:

1500 - Нет!

Ты враг наш столетний.

Один уж такой попался -

гусар!

Понюхай порох,

свинец пистолетный.

Рубаху враспашку!

Не празднуй труса! -

Последняя Хлеще ливня,

смерть грома бодрей,

1510 Бровь к брови,

ровненько,

со всех винтовок,

со всех батарей,

с каждого маузера и браунинга,

с сотни шагов,

с десяти,

с двух,

в упор -

за зарядом заряд.

1520 Станут, чтоб перевесть дух,

и снова свинцом сорят.

Конец ему!

В сердце свинец!

Чтоб не было даже дрожи!

В конце концов -

всему конец.

Дрожи конец тоже.

То, что Окончилась бойня.

осталось Веселье клокочет.

1530 Смакуя детали, разлезлись шажком.

Лишь на Кремле

поэтовы клочья

сняли по ветру красным флажком.

Да небо

попрежнему

лирикой зв_е_здится.

Глядит

в удивленья небесная звездь -

затрубадур_и_ла Большая Медведица.

1540 Зачем?

В королевы поэтов пролезть?

Большая,

неси по векам-Араратам

сквозь небо потопа

ковчегом-ковшом!

С борта

звездолётом

медведьинским братом

горланю стихи мирозданию в шум.

1550 Скоро!

Скоро!

Скоро!

В пространство!

Пристальней!

Солнце блестит горы.

Дни улыбаются с пристани.

ПРОШЕНИЕ НА ИМЯ......

ПРОШУ ВАС, ТОВАРИЩ ХИМИК,

ЗАПОЛНИТЕ САМИ!

Пристает ковчег.

Сюда лучами!

Пр_и_стань.

1560 Эй!

Кидай канат ко мне!

И сейчас же

ощутил плечами

тяжесть подоконничьих камней.

Солнце

ночь потопа высушило жаром.

У окна

в жару встречаю день я.

Только с глобуса - гора Килиманджаро.

1670 Только с карты африканской - Кения.

Голой головою глобус.

Я над глобусом

от горя горблюсь.

Мир

хотел бы

в этой груде г_о_ря

настоящие облапить груди-горы.

Чтобы с полюсов

по всем жильям

1580 лаву раскатил, горящ и каменист,

так хотел бы разрыдаться я,

медведь-коммунист.

Столбовой отец мой

дворянин,

кожа на моих руках тонка.

Может,

я стихами выхлебаю дни,

и не увидав токарного станка.

Но дыханием моим,

1590 сердцебиеньем,

голосом,

каждым острием издыбленного в ужас

волоса,

дырами ноздрей,

гвоздями глаз,

зубом, исскрежещенным в звериный лязг,

ёжью кожи,

гнева брови сборами,

триллионом пор,

дословно -

1600 всеми п_о_рами

в осень,

в зиму,

в весну,

в лето,

в день,

в сон

не приемлю,

ненавижу это

всё.

1610 Всё,

что в нас

ушедшим рабьим вбито,

всё,

что мелоч_и_нным роем

оседало

и осело бытом

даже в нашем

краснофлагом строе.

Я не доставлю радости

1620 видеть,

что сам от заряда стих.

За мной не скоро потянете

об упокой его душу таланте.

Меня

из-за угла

ножом можно.

Дантесам в мой не целить лоб.

Четырежды состарюсь - четырежды

омоложенный,

до гроба добраться чтоб.

1630 где б ни умер,

умру поя.

В какой трущобе ни лягу,

знаю -

достоин лежать я

с легшими под красным флагом.

Но за что ни лечь -

смерть есть смерть.

Страшно - не любить,

ужас - не сметь.

1640 За всех - пуля,

за всех - нож.

А мне когда?

А мне-то что ж?

В детстве, может,

на самом дне,

десять найду

сносных дней.

А то, что другим?!

Для меня б этого!

1650 Этого нет.

Видите -

нет его!

Верить бы в загробь!

Легко прогулку пробную.

Стоит

только руку протянуть -

пуля

мигом

в жизнь загробную

1660 начерт_и_т гремящий путь.

Что мне делать,

если я

вовсю,

всей сердечной мерою,

в жизнь сию,

сей

мир

верил,

верую.

Вера Пусть во что хотите жданья удлинятся -

вижу ясно,

ясно до галлюцинаций.

До того,

что кажется -

вот только с этой рифмой развяжись,

и вбежишь

по строчке

в изумительную жизнь.

Мне ли спрашивать -

1680 да эта ли?

Да та ли?!

Вижу,

вижу ясно, до деталей.

Воздух в воздух,

будто камень в камень,

недоступная для тленов и крошений,

рассиявшись,

высится веками

мастерская человечьих воскрешений.

1690 Вот он,

большелобый

тихий химик,

перед опытом наморщил лоб.

Книга -

"Вся земля", -

выискивает имя.

Век двадцатый.

Воскресить кого б?

- Маяковский вот...

1700 Поищем ярче лица -

недостаточно поэт красив. -

Крикну я

вот с этой,

с нынешней страницы:

- Не листай страницы!

Воскреси!

Надежда Сердце мне вложи!

Кров_и_щу -

до последних жил.

1710 в череп мысль вдолби!

Я свое, земное, не дожил,

на земле

свое не долюбил.

Был я сажень ростом.

А на что мне сажень?

Для таких работ годна и тля.

Перышком скрипел я, в комнатенку всажен,

вплющился очками в комнатный футляр.

Что хотите, буду делать даром -

1720 чистить,

мыть,

стеречь,

мотаться,

месть.

Я могу служить у вас

хотя б швейцаром.

Швейцары у вас есть?

Был я весел -

толк веселым есть ли,

1730 если горе наше непролазно?

Нынче

обнажают зубы если,

только, чтоб хватить,