Алексей Бабий - Стихи

Что говорить — всё давно уже сказано.
Даже, пожалуй, побольше, чем надо бы.
Всё позапутано и позавязано,
А на пути к тебе — дзоты и надолбы.

Нет чтобы флиртиком стать полушуточным!
Стало громадою, сердце сдавившею,
Не отпускающей ни на минуточку,
Всё заполняющей, всё победившею…

Всюду со мною: ни скрыться, ни спрятаться,
Каждая клетка тобою пропитана.
Всё бесполезно — и рваться, и пятиться,
Боль не уходит — лишь больше свербит она.

Груз неподъёмный — и крылья несущие.
Счастье моё — и проклятье желанное…
Самое важное, самое сущее,
Неистребимое и постоянное…

Опять руке — работа,
Опять душе — забота.
Ведь мне сказать охота,
Чтоб новенькое что-то.

А что ни скажешь — было.
Ну, не Толстой, так Шиллер.
Вот, только осенило —
А, глядь, опередили!

Стихи мои нескладны,
А их писать накладно.
Ты встретишь их прохладно,
Но я подумал — ладно!

Что о тебе я знаю?
Что ты — вода живая.
Живая, ключевая,
И часто — ледяная.

А я устал в дороге,
Лежу, раскинув ноги,
Уткнувши в землю роги,
И чьей-то жду подмоги.

Ушёл я от погони,
Да зной проклятый донял…
На раскалённом склоне
Я зачерпнул в ладони.

Но хоть от жажды маюсь,
А выпить не решаюсь.
Чего-то дожидаюсь.
Ведь я тобой спасаюсь.

Ты всё-то понимаешь,
Ты голову склоняешь,
Меж пальцев утекаешь,
И таешь, таешь, таешь…

Я пил горячий шоколад
И лопал взбитые я сливки
Но был в душе, увы, разлад,
А мысли скомкались и слиплись…

Ну, много ль в сливках вкусноты?
Не в этом суть деликатеса!
Коль не сидишь напротив ты,
В нём вовсе нету интереса…

Важнее — заговор вдвоём,
И к каждой ложке — как приправа,
Улыбка на лице твоём,
И жест, и вздох, и взгляд лукавый.

А тут — ну, как удар в поддых:
С морским каким-то офицером
Вошла и села… нет, не ты,
Но вот в пальто таком же сером.

А я ловил свой кайф один,
И лез рукой в карман нагрудный,
И щупал нитроглицерин:
Уж очень вдох давался трудно.

С едой — замнём для простоты.
Ну правда, чёрт с ним, с шоколадом:
Не в том беда, что где-то ты,
А в том, что ты не будешь рядом.

Решаться надо и решать.
Довольно, братцы, телепаться…
Но невозможно оставаться
И невозможно убежать…

Признаюсь, я очень подвержен влияньям.
Меня, кто захочет, с собою веди!
К себе примеряю любые призванья:
Куда б ни идти, лишь бы только идти

Читаю Толстого — и вот я толстовец,
Читаю Торó — и в избушку стремлюсь,
С Рабле и Боккаччо я к пиру готовлюсь,
С махатмою Ганди — исправно пощусь…

Белова читаю — и лезу в крестьяне
Высоцкого слушая, я — гражданин,
Вот Новый Завет — я уже христиáнин
(Или, может быть, правильней — христианúн?)

Читаю Кропоткина — и в анархисты,
Собаку увидел — охота повыть,
Но, как ни стараюсь, а все же марксистом
Меня, хоть убей, а не тянет побыть!

Ты в гордый узел собираешь
Роскошный вороной поток,
И непослушный завиток
Движеньем легким поправляешь…

А шпильки дело завершат:
Ты, наконец, откроешь шею…
И я любуюсь, не дыша…
Ну что поделать? Я немею!

Ну что поделать, я люблю
Тебя от пяток до макушки,
И, как умею, я пою
Твои прозрачные веснушки.

Ну что же, кажется, пора:
Шнурки кроссовок завязала.
Мы чинно шествуем к спортзалу,
И начинается игра!

Ты, улыбнувшись, подаёшь,
Я, улыбнувшись, принимаю.
Я отбиваюсь, ты ведёшь.
Ещё не вечер — отыграю!

Мы имитируем борьбу,
Мы повторяем всё, что было…
Ты режешь, закусив губу
Сосредоточенно и мило.

А я, в падении отбив,
Ещё барахтаюсь для смеха,
О счёте начисто забыв,
Не помышляя об успехах.

Играю, глядя на тебя…
В глазах туман, луплю по слуху!
Твои движения любя,
Я о своих — ни сном, ни духом…

Из нас двоих ты знаешь счёт,
Но нам достаточно процесса.
Мы вместе — ну чего ж ещё?
Какие кроме интересы?

Пинг — и летит любви сигнал,
Закручен нежно он и метко.
Понг — это я ответ послал
На правый угол — под ракетку.

Да, счёт идёт не на очки.
С очками после разберёмся.
Мы не играем в поддавки:
Друг другу мы не поддаёмся…

Я нынче в жизни попросту рантье
Я существую как бы на проценты
От прошлых тем. И зубы уж не те,
И что-то переставились акценты.

Когда-то я отчаянно пахал
Ох, братцы, был в работе я неистов!
Потом (нахал!) полгода отдыхал
И вот тогда прослыл специалистом.

Когда-то я отчаянно любил.
Я так горел! Но видно, был, да вышел!
Не разлюбил, но что-то нету сил.
Теперь кропаю я об этом вирши.

Когда-то я отчаянно хотел
До истины добраться, и добрался.
Но был несмел и ей не овладел
Она ушла, а я один остался!

И вот лежу и в потолок плюю.
До потолка слюна не долетает…
Слюну свою, свои плевки ловлю.
Чужих плевков мне явно не хватает.

У меня была работа.
Я ее любил!
Да вот только подлый кто-то
Интерес убил…
А ведь, братцы, я работал
До семнадцатого пота!
А теперь —
Вот:
Только до
И от…

У меня была зазноба.
Ох, как я любил!
Да вот гад какой-то злобный
Взял да разлучил…
Я ведь, братцы, с той зазнобой
Век бы счастлив был, должно быть!
А не так
Вот:
Только до
И от…

У меня была идея.
Я весь мир любил!
Только кто-то мне неверьем
Душу отравил…
А ведь, братцы, с той идеей
Стоек был в любой беде я!
Ну а так —
Вот:
Только до
И от…

У меня была идея…
У меня была работа…
У меня была зазноба…
Все теперь наоборот!
И лежу лицом к стене я:
Кто же, кто же эти кто-то?
Я бы их довел до гроба,
Кабы не был «до и от»!