Джордж Байрон - Сарданапал

Приказ царя. Когда, копьем пронзенный,
Без чувств упал ты, царь велел тебя
Снести немедля в этот зал.

Неглупо:
Приняв за смерть мой обморок, войска
Могли бы дрогнуть… Но — напрасно это:
Слабею!

Дай на рану мне взглянуть;
Я смыслю в этом: в Греции нас учат
Их облегчать; при наших войнах вечных
Привыкли мы их видеть.

Надо вынуть
Копье.

Нет, нет! Нельзя никак!

Ну, значит,
Конец!

Кровь хлынет, если сталь извлечь,
А с ней, боюсь, и жизнь уйдет.

Не страшно…
Скажите, где был царь, когда меня
Вы с поля битвы уносили?

Там же,
Где ты упал. Он жестами и словом
Бодрил бойцов, что пятились уже,
Тебя сраженным видя.

Ты не слышал,
Кому команду царь вручил?

Не слышал.

Беги ж к царю с моей последней просьбой —
Дать Заму власть, пока столь долгожданный,
Но запоздавший, подойдет Офратон,
Сатрап сузанский. А меня оставьте:
Нас мало, каждый воин на счету.

Но, князь…

Ступай — сказал я! Здесь придворный —
И женщина; с кем лучше во дворце?
Раз вы не дали умереть мне в поле,
Не нужны мне у смертного одра
Бездельники. Прочь! Исполнять приказ!

Отважная душа! Ужель так скоро
Земля тебя лишится?

Ах, малютка!
Я б ничего другого не хотел,
Когда бы этим спас царя и царство!
Все же я не пережил их.

Ты бледнеешь.

Дай руку. Сталь меня лишь мучит, жизни
Не помогая, чтобы мог я быть
Еще полезным. Вырвал бы ее,
А с ней и жизнь, когда б услышал только,
Как бой идет.

Мой милый брат!

Что битва?
Проиграна?

Я здесь, как видишь.

Лучше б
Увидеть мертвым!

И увидят, если

Не подойдет Офратон.

Передали
Тебе, что брат погибший твой просил
Дать Заму власть?

Да.

Где же Зам?

Убит.

Алтада?

Умирает.

Панья? Сферо?

Вот Панья жив. А Сферо убежал
Или в плену. Один я.

Значит — гибель?

Здесь, во дворце, хоть мало нас, могли б мы
Держаться против сил врага, коль нет
Измены здесь. Но в поле…

Салемен ведь
И не хотел на вылазку идти,
Пока подмога не придет.

Но я
Решил иначе.

Что ж, ошибка это,
Но смелая.

И роковая… Брат мой!
Я отдал бы все царство (чьей красою
Ты был), мой щит и меч — остаток чести, —
Чтоб ты был жив. Но нет: не буду плакать;
Тебя оплачу так, как ты хотел!
Всего больней, что мог ты, умирая,
Подумать, будто я переживу
То, жизнь чему ты отдал: трон мой древний.
Спасу его — кровь тысяч, стон мильонов
За смерть твою возмездьем будут (слезы
Всех добрых отданы уже тебе).
А нет — мы скоро свидимся, коль души
Живут вне тел. В моей — читаешь ты
И веришь мне теперь. В последний раз
Коснусь руки, еще не охладелой,
И сердцем, горько бьющимся, прижмусь
К недвижному.

Теперь снесите прах.

Куда?

Ко мне в покой, под полог царский.
Подумаем потом о погребенье,
Достойном тела этого.

Ну, Панья,
Расставил стражу? Приказанья отдал?

Все, государь, исполнил.

А бойцы
По-прежнему отважны?

Государь?..

Вот и ответ! Коль на вопрос царя
Вопросом отвечают — плохо дело!..
Так воины мои упали духом?

Смерть Салемена, встреченная криком
Ликующих мятежников, вдохнула…

В них ярость , а не страх. Так надлежало б.
Но мы их подбодрим!

Сама победа
Не радостна с такой утратой.

Ах!
Кому она больней, чем мне?.. Но стены,
Где мы засели, — крепки, а вне стен
Резервы есть и сквозь врага пробьются,
И дом царя вновь сделают дворцом —
Не крепостью и не тюрьмой.

По виду —
С дурною вестью. Говори.

Не смею.

Дивлюсь! Не смеешь? Миллионы смели
Восстать с оружьем!.. Ну, не будь столь вежлив,
Не бойся огорчить царя. Стерплю я
И худшее, чем речь твоя.

Ну, дальше,
Слыхал?

Размыло часть прибрежных стен
Разливом неожиданным Евфрата:
Из-за недавних ливней в тех горах
Громадных, где исток его, где грозы
Столь часты, вздулся он и залил берег,
И мчится, укрепленье разметав.

Зловещий знак! Веками говорилось,
Что «человеку не уступит город,
Пока в реке не обретет врага».

Пророчество пустяк, но разрушенье…
Стены размыло много?

Стадий двадцать. [22] Стадий двадцать. — Стадий — древнегреческая мера длины.

И это все доступно для атаки?

Сейчас река свирепая не даст
Идти на приступ, но когда уймется
И лодки смогут переплыть ее —
Дворец падет.