Юнна Мориц - По закону – привет почтальону

Сопроводивший музыкой такою
Природу жизни действующих лиц,
Оставь как есть, не поправляй рукою
Кошачий визг, собачий вой и вопли птиц.

Не потакай высокопарным фразам
О чувстве меры, это чувство – здесь,
Вопят вороны, блещет снег алмазом,
Кошачий визг, собачий вой, – оставь как есть!

Когда бежишь из камеры для смертников
По приговору подлого суда,
Стелись туманом в зарослях бессмертников,
Туманом в зарослях серебряных бессмертников
И в облаках скрывайся, как вода.

И никогда не уповай на совесть
Свидетелей, – им надо пить и есть.
Но уповай на Бога, не готовясь
Орудьем стать, чья справедлива месть.

Нет справедливой мести и расплаты,
Когда они исходят от тебя…
Присутствуй там, где облака крылаты,
Их творческое общество любя.

Тогда и сыщик, и палач, и стража
К тебе утратят всякий интерес.
На облако и спишется пропажа —
Твои особ. приметы, рост и вес.

Тебе должно быть это безразлично,
Ты – облако и более никто!..
О большем даже думать неприлично,
Дыша свободой в облачном пальто.

Ты – облако и выглядишь люблёво,
Из камеры для смертников летя!
…Ещё лицо кириллицы и слово
Не сдали в гильдию латинского литья.

А теперь они делают вид, что они пошутили,
Разыграли тебя, рассказали смешной анекдот
И в каком-то прелестном, наивно ребяческом стиле
Раздавили нечаянно, сделав крутой поворот.

Что ж на них обижаться, на эти глаза из металла,
Если юмор таков и пора вымирать без затей.
Кто ты? Мамонт, чья книга судьбы до костей исхудала —
И оттуда воруются строки столь дивных костей!..

Приходи, моя радость, враскачку на этих костяшках!
В золотое вино заплыла золотая луна.
Здесь для мамонтов кофе гудит в архаических чашках,
И поэзию здесь издают в переплёте окна.

Приходи, замурованный там, где они пошутили.
Приходи, разворованный там, где у них анекдот.
Я для мамонтов – транспорт морских и воздушных флотилий,
Место жительства, и кабачок, и окна переплёт.

Эти мамонты даже танцуют, как тени на стенах.
Эти мамонты даже поют, как в листве облака.
Моя радость, входи на костяшках своих драгоценных
Или падай, как падает эта строка, с потолка.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВАНЕ

Спи, моя кроха.
Нет меня с вами.
Песенки вкрапление
Дождик накапал…
Всякая эпоха
Начинается словами:
– Это – ограбление,
Всем лечь на пол!

Все легли на пол,
Слоник лёг, мячик,
Тигры со львами,
Сказок население.
Ничего не бойся, кроха,
Ничего не бойся, Ваня!..
Всякая эпоха
Начинается словами:
– Всем лечь на пол,
Это – ограбление!

В моём-то возрасте мужчина
Давно играет бородой,
И всякая его морщина
В бородке спрятана седой.

Седую выкрасить бородку
Он может в разные цвета,
Изобразить усами лодку
И спрятать дряхлые места.

А я с лицом гуляю голым,
Без никакой там бороды, —
Усов примочкой и приколом
Не пряча древности следы.

В таком живу я голом виде
И нечто голое пишу, —
За это на меня в обиде
Прогресс, курящий анашу.

КАРМЕН

Дочь отпетых бродяг,
Голым задом свистевших вдогонку жандарму!
Твой гранатовый мрак
Лихорадит галёрку, барак и казарму!

Бред голодных детей,
Двух подростков, ночующих в роще лимонной!
Кастаньеты костей
Наплясали твой ритм под луною зелёной!

Лишних, проклятых ртов
Дармовой поцелуй на бесплатном ночлеге!
Смак отборных сортов —
Тех, кто выжил, не выклянчив место в ковчеге.

Твой наряд был готов,
Когда голое слово отжало из губки
Голый пламень цветов, голый камень веков,
Твои голые юбки!

Вот как, вот как стучат
Зубы голого смысла в твоих кастаньетах, —
Дочь голодных волчат,
Догола нищетой и любовью раздетых!

Вот как воет и ржет
Голый бубен в ладони чернильной!
Вот как голый сюжет
Затрещал на груди твоей, голой и сильной!

Так расслабим шнурок
На корсете классической схемы,
Чтоб гулял ветерок
Вариаций на вечные темы!

ТОЛКАЮЩАЯ ЛОДКИ

Толкающая лодки,
Красавица моя,
Глаза её – две лодки,
Уста её – ладья.

Один, я знаю, парень,
Ударенный волной,
По гроб ей благодарен
И верен ей одной, —

Толкающую лодки
Он видел только раз,
И целовал он лодки
Её солёных глаз,

Когда разбился в щепки,
Но где-то высоко
Ладони дивной лепки
Несли его легко,

Ладони – крепче водки,
Ладони – глубже дна.
Толкающая лодки —
Такая вот она!..

В кинолентах европейской классики
Звёзды курят нервно и красиво,
Там с ветвей давно стекают часики,
Чей товар безумье оросило.

Мы глядим на то великолепие,
Как на волю смотрят малолетки,
Ненавидя жёстче и свирепее
Родственников, парту и отметки.

Век пройдёт, тысячелетье кончится,
Возвращаться в эту кинопытку —
Просто счастье, и курить так хочется,
Из Европы выйдя за калитку!..

Но главное – не думать ни о чём,
Найти такую славную контору,
Такую делать славную работу,
Такие делать славные покупки,
Смотреть такое славное кино,
Такое чтиво славное глотать,
Такие вкусы славные развить,
В такое славное стремиться окруженье,
Такую славную улыбку завести,
Такие уши славные развесить,
А на ушах такую славную лапшу,
Такой мозги запудрить славной пудрой,
В такой вписаться славный поворот,
В такую славную струю вписаться плавно,
Так славно плыть по славному теченью,
Найти такую славную возможность,
Такое славное стеченье обстоятельств,
Чтоб главное – не думать ни о чём,
Не думать ни о чём таком, что может
Хоть отдалённо навести на мысли
О механизмах колоссальной силы,
О грандиозных средствах и затратах —
На то, чтобы не думать ни о чём,
Не думать ни о чём таком!.. Заклеить
Такими славными обоями в цветочек
Свои мозги – и ни о чём не думать,
И с нами Бог, и все идите к чёрту,
Но главное – не думать ни о чём…

Они Ахматову надули,
Ей показав четыре дули,
И ездят, как хулиганьё,
На крыше имени её.

Ахматова – «ху воз грэйт лэди» —
Их транспорт к славе и победе,
На ужине и на обеде,
Который в их даётся честь.
И можно запросто прочесть
Английский текст об этом бреде,
Где окружает их «грэйт лэди»,
Посмертно источая лесть.
Но это классика и есть!..
Как Шишкин и «его медведи».