Андрей Белянин - Пастух медведей

Колокольный звон угас
Плавно так…
С древних фресок смотрит Спас
Жалобно.
В храмах пусто — волком вой.
Ветрено.
Бреют ангелов и в строй,
В рекруты.
В небе тучи да дожди —
Полосы.
Не дождешься, сколь ни жди,
Голоса.
В церкви ли навеселе
Каяться?
Пуля желтая в стволе
Мается…
Смерть все спишет, все простит
Важно ли?
Что за время на Руси
Страшное…

Позови меня, любимая. Позови…
Каким хочешь именем — я приду.
Где коней выгуливал Световит,
Где цветок поблекший спал во льду.
Твой слуга, любимая. Твой слуга,
Но не раб, любимая. Мне пора.
С небом обрученная луна-серьга
В твоем ушке светиться до утра.
Твой палач, любимая. Лишь палачь,
Но не муж… Ты видишь, как больно мне.
На кресте нахохлился черный грач.
Раки рвут утопленников на дне.
Твой укор, любимая. Приговор,
Очередь желающих — за топор!
В чьих слезах захлебывается душа?!
Вот и все, любимая. Все пришли…
Сяду у окошечка — я, как все.
То ли луч закатный скользит в пыли,
То ли кровь вдоль лезвия, по косе…

Ты говоришь — мы с Ним так похожи…
И даже внешне большое сходство.
Я вновь опускаюсь в прокрустово ложе,
Спеша исправить своё уродство
Его стандартом, Его сеченьем,
Его каноном… Стремясь подняться
К Его высотам, прикосновеньем
К герою мифов — плащом паяца.
Его движенья, Его привычки,
Его успехи в любви и быте.
Я заключаю себя в кавычки,
Как нереальность на этой нити,
На этой грани, на этом фоне
Я просто оттиск Его достоинств.
И обречённость самоироний,
Верней защиты духовных воинств.
Я буду вечно — Его сравненьем.
Он будет вечно — моею рамой.
Он будет первым, я — отраженьем.
Никто не скажет, что это драма…
Туманность истин — подобна бреду.
В чужом спектакле — немая ролька…
Я принимаю Его победу
Над всем, что есть во мне… Если только
Он не погасит твою улыбку
Своим сияньем высокой славы…
То я признаю себя — ошибкой.
И Он получит тебя.
По праву…

Ну вот… Перед носом захлопнули дверь.
Нелепо скулить и рычать бесполезно…
Воспитанный пес не считает потерь,
Он просто уходит походкой нетрезвой.
Обидеть легко. А собаку вдвойне.
Убийственность фраз не летит мимо цели.
Собачников много и шкура при мне,
Снимаю ошейник — быть может, пристрелят?
Бессмысленно жить, если в дом не войдешь.
Ты предан и продан за стыд и измену.
По мертвому другу — поломанный грош,
Куда уж краснее заламывать цену…
Я смог бы снести этот глупый замок
Скандально-небрежным движением лапы.
Я мог бы сказать ей… О если б я мог!
Но, там за стеною не всхлипы, а всхрапы…
Иду по ступенькам заплеванным вниз.
Все было как должно, все было недаром…
Хозяйки моей романтичный каприз
Выходит навстречу мятущимся фарам…

Был вечер очерчен мелом.
Мечтала луна над садом,
И женщина в черно-белом
Присела за столик рядом.
А где-то мерцала Вечность,
Гремели аккорды Данте…
Смеялись цветы беспечно
В бумажных стаканах фанты.
Шепталась листва несмело,
В фужерах искрилось пламя,
И женщина в черно-белом
Читала мне сны на память.
Я вспомнил, что это — было!
Что август раздвинул стены,
Что мне она все простила
Вину и вино, и вены,
Раскрытие неумело
Над жадным стихотвореньем.
Где женщина в черно-белом
Дарила, как откровенье,—
Продуманность многоточий.
Немой поцелуй утраты.
Таинственность этой ночи.
Горящую страсть расплаты.
И я закажу молебен
На самом высоком ранге,
А в давящем, черном небе
Уходит последний ангел…

Пограничье. Поле боя.
Ты да я, да мы с тобою.
Постоянная война,
Я один и ты одна.
Слева пушки, справа бомбы,
Душ пустые катакомбы,
Как берлинская стена.
Чья вина? Ничья вина.
Мы живем в пылу сражений,
В взрывчатости отношений,
В мертвой пропасти без дна,
И победа не видна.
Но расписаны, как ноты,
Канонады, артналеты.
Наша бедная страна
В эти дни совсем бедна.
Убедившись в неудаче
Мы сойдемся и поплачем,
Поцелуемся спьяна.
Что поделаешь — война..

Исключение случайностей есть триумф закономерностей,
Вот и в наших отношениях прекратилась кутерьма.
Мы смогли классифицировать и принять систему ценностей.
Как приятны рассуждения не от чувств, а от ума!
Я стараюсь думать правильней, ставить мысль математически
В схему строгую и точную заключая образ твой.
Постигая грани логики, я почти готов психически
К абсолютному владению мозгом, сердцем и судьбой.
Мне теперь ужасно нравятся алгоритм, цифры, кубики,
А ведь было, геометрия — вызывала дикий страх.
Нет, я больше ее доверчивый, романтический и глупенький.
Я холодный и расчетливый и умнею на глазах.
Все торжественные вывихи, идиотские нелепости,
Всяческие чувства-бантики и душевную печаль
Положу в хороший ящичек, даже завяжу для крепости
Я же приложу старания все исполнить, как сказал:
Просто стать недосягаемым ни для сплетни, ни для критики.
Идеал, язви вас за ногу! Несомненный идеал!
Мысль довел до безобразия, до абсурда, до нелепости,
Навсегда уже избавленный от любых житейских туч.
Словно в одиночной камере затворясь в себе, как в крепости,
Запираю двери намертво и проглатываю ключ…

Капля за каплей стекает в море.
Как солёные слёзы, стуча по крыше…
Это даже ее дождь — проливное горе…
Это небо плачет, а не я, слышишь!
Просто вечер презрительный, как наложница,
Хлещет улицы с мокрыми щеками.
Вечный город зазубренными ножницами
Режет лист с отверженными стихами.
Чернота вокзальная, запах серы,
Ожидание боли в сведённых пальцах…
Может, стать просветителем новой веры
В то, что ночь предназначат для скитальцев?!
Что молиться бессмысленно? Грех желанья
Отрицает любое участье Бога.
Что не вехами меряют расстоянья,
А началом пути и его итогом?
Не понять самому себя. Наверно,
Я уже устал отрицать ненастье…
Если наша любовь — это блуд и скверна,
То другие, конечно, достойны счастья.
Пусть хоть им, прекрасным и вдохновенным,
Не приснится дождь в канонаде скерцо,
Где осколок боли ползет по венам,
Торопясь коснуться слепого сердца…

Я ненавижу этот дом.
В нём нет тебя. Здесь только вечность,
Отчаянье и бесконечность,
Как жизнь с поломанным крылом.
Уныло давит пустота,
По нервам бьющая упрямо…
Могильный крест оконной рамы
Готов к распятию Христа.
Здесь пол скрипит не от шагов.
Трибунами нависли стены,
Где всё похоже на арену
Для вечной гибели быков.
Здесь нимб, взойдя над синевой,
Тускнеет, как цветок распада…
Змеиный поцелуй эспады
Предвосхищая всей спиной
Я падаю. Лицом в ладони.
Успев понять, забыв простить
И связывая в узел нить
Судьбы, курящей на балконе.
А что нам дом? Он лишь вершит
Указанные приговоры.
И зря кричит усталый ворон
Моей обугленной души…