Мария Протасова - Сборник стихов

Когда б молчали пушки

А музы петь посмели

Тогда б Дантесу Пушкин

Не проиграл дуэли

Висели бы гитары -

Не ружья на плече

И жил бы Виктор Хара

И команданте Че

И в мире без патронов

Без хаки и погон

Не умер бы Платонов

И был бы с Йоко Джон

Но крови стоит слава -

Нет для того, кто смел

Естественнее права

Чем право на расстрел

Нет в мире лучшей доли

Чем бой переорать

За это в чистом поле

Не страшно умирать

Слова сильнее стали

Пускай потом убьют…

Где пушки замолчали

Там музы не поют

Он и Она

Тогда, когда Он появился на свет

В стране песков и камней

Там старый как мир почитали завет

«Убили, значит убей»

Лишь «око за око!» и «зуб за зуб!»

Твердили и стар и млад

Такие молитвы слетали с губ

Три тысячи лет подряд

Земля, над которой Его колыбель

Покачиваясь, плыла

Шептала «Убили, значит убей»

И новых костей ждала

Он вырос, и время его пришло

Но ближние вновь и вновь

Ему повторяли, что мир это зло

А Он говорил – Любовь

Легка Его поступь и прост Его слог

Душа за ним будто летит

Ему говорили: «Накажет Бог»

А Он говорил: «Простит»

Бубнили: «Отправится в ад любой

Для смертных надежды нет»

И снова твердили, что Бог это боль

А Он говорил, что Свет

И вот однажды поставить крест

Решила на нем толпа

(Такой обычай у этих мест -

Наказывать за слова)

Его мучительный ждал конец

Сказали: «Ты будешь распят»

А Он ответил: «Прости их, Отец

Не ведают, что творят»

И долго потом ала и чиста

Горячая капала кровь

А утром на землю с Его креста

Неслышно сошла Любовь

И вот она рядом с тобой и мной

Спасает, прощает, ждет

И может быть из-за нее одной

Наш мир до сих пор живет

Легка ее поступь, проста ее речь

Душа за ней будто летит

И если убить ее, вытоптать, сжечь

Воскреснет она и простит

Так после зимы наступает апрель

Когда уж никто не ждет…

Качается в небе Его колыбель

И тихо земля плывет

Он все равно будет жить. Даже если умрет.

Два окна – желтых на черном небе

Вечный город со счета сбился – который щас век?

Папарацци молят о зрелищах

Бедняки о хлебе

А он умирает – слабый, маленький человек

Вчера его видели

в газетах и на экране

Он вроде бы кивнул и даже

улыбнулся на что-то в ответ

Так улыбаются сквозной распахнутой ране

Впускающей вместе со смертью – свет

Смешной язык, далекие полонезы

Правнук запутавших все и вся славян

и вечный привкус железа

В северном небе,

где ждут его Павел и Иоанн

Наверное, по-другому и не бывает

Желтые окна, черные облака

Вечный город вечно шумит

Смерть по-прежнему убивает

И если жизнь – чаша, то она, конечно, горька.

Все как прежде – от перестановки в сумме

Не ищи перемен, арифметика здесь проста

Все по-прежнему, только

когда он умер

Не с него сняли крест – его снимали с креста

Папарацци курили, дети жевали «орбит»

Кардиналы шептались: четвертая ночь без сна

Два окна в темноте – последний «urbi et orbi»

Два огня в черноте

Остальное – просто весна

В битве света и тьмы испокон не бывает тыла

У кого на ладонях стигматы, у кого – котлеты бабла

Только в жалобе пса на луну

Тоже слышится имя «Войтыла»

Для него и на небе продолжается эта война

Под привычное: «На кого же ты нас оставил?»

Понимаешь, что вечность нельзя отложить на потом

Но за сводом небес его ждут Иоанн и Павел

И печальную землю осеняют Южным Крестом

Брату моего деда, которому всегда будет семнадцать

У него никого не было

И она ни с кем не встречалась

Им бы жить под одним небом

Укрываться одним одеялом

По утрам заваривать кофе

Вечерами смотреть кино

Любоваться любимым профилем

И гостям разливать вино

Им бы общие снимки на тумбочке

(Как похожи – одно лицо!)

У нее его фото в сумочке

У него на пальце кольцо

Дети, внуки, скандалы, праздники

Свадьбы, проводы, тайный флирт

Лед и пламень, кнуты и пряники

Из которых жизнь состоит

Только он похоронен у Немана

А она за Вислой осталась…

У него никого не было

И она ни с кем не встречалась

Dead Poets Society

Быть может, сошла я с ума

Но думаю только об этом

Мне нравится грусть и зима

И общество мертвых поэтов

Блуждать среди книг и снегов

Под шелест страниц и метели

И знать – через пару шагов

Услышишь: «Ну что, полетели?»

Скорее отсюда, скорей

От тех, кто с глазами пустыми

Рождаются мертвых мертвей

И кажутся только живыми

Внизу замерзают леса

И злятся голодные волки

Уносят меня в небеса

Не лестницы – книжные полки

А дальше? А дальше – сама

Без карт и дурацких советов

Туда, где печаль и зима

И общество мертвых поэтов

Про отличия

Чем отличается честность от глупости?

Блуд от любви? Простодушность от тупости?

Вкус от таланта? Бред от мечты?

Мода от вечно живой красоты?

Чем отличаешься ты от соседа?

Солнце от лампы? Ничья от победы?

Вера от страха? Сказка от лжи?

Знаешь? Так что ж ты молчишь? Расскажи!

Нет? Не умеешь? Есть вещи важнее?

Камни за пазухой? Анны на шее?

Правильность рифмы? Изысканный слог?…

Ты ничего рассказать мне не смог

Там, где ты речь заводил о приличиях,

Дело в отличиях. Только – в отличиях.

Человек не проще неба

Красивее сосен на фоне заката

Как сказал философ когда-то

Человек – то, чем он еще не был

Слабый, грешный, убогий

От четверенек детских до старческих

Он всегда завидует всячески

Чудотворцам, ангелам, самому Богу

А те смотрят вниз, вздыхая и утирая слезу

Потому что не могут поставить все на кон

Они живут вечно (как нам рассказывал дьякон)

И по пьяни не гибнут, попадая в поле в грозу

Они не рискуют, потому что им нечем

Не пишут книг, макая перо в аорту

Не продают душу первому встречному черту

И на могилах детей не жгут поминальные свечи

Человек выше неба

Я верю (хотя бы раз в жизни, хотя бы на голову)

Но когда он родится, его – смешного и голого

Бросают судьбе, как собаке краюху хлеба

А потом плачут, зная, что по-другому никак

Потому что любовь это только изнанка боли

И даруют младенцу весь мир и свободу воли

А в ладонь кладут солнце как старый потертый пятак

Он станет тем, кем еще никто, никогда не был

Потому что слаб, потому что грешен и смертен

И даже если сгорит, то так окажется светел

Что все поверят – человек счастливее неба.

Школа-дом-школа-damn

Галстуки для мальчиков