Анна Савина - Светоч

………………………

— Серёженька, Вы плакали во сне…
Аль снилось что?
— Да, снилось, Айседора…
как будто бы запуталось в петле
крылатое, задушенное Слово…
Но вырвалось на волю в тот же день,
волшебным Голубком взлетев над миром.
И снова у плетня кудрявый Лель
настраивает девственную Лиру.

И брызнет кровь с горячих струн,
сорвутся каплями бемоли
на снег вчерашних партитур,
впитавших свежесть новой боли.
Пять сотен вольт по проводам.
Дрожат в смычке седины ведьмы —
(не конский волос жжёт металл
и пилит стёршиеся нервы).
Разряд — сквозь пальцы — океан
бурлит неистовством симфоний —
душа заходится от ран
в предсмертном, вымученном стоне.
От напряженья не разжать
зубов, выдёргивая звуки
из сердца…… Хочется кричать,
но крик проходит через руки,
стихая в судороге струн…
И хлещет кровь: последним всплеском
забилась Музыка…… Как вдруг
судьба натянутою леской
невидимо оборвалась
под дикий шквал аплодисментов…
Лишь тишина глядит на нас
сквозь прорезь неба с того света…
И Ветер…… Ветер до утра,
тоскуя в узких переулках,
припомнив перечень утрат,
стучит в окошко зло и гулко,
как нежеланный почтальон —
звонарь, не справившийся с тризной,
чей колокольный перезвон,
на зло всему, взывает к жизни.
Он лихорадит и трясёт
дождями пасмурную осень.
Он заклинает небосвод
вернуть нам Музыку…… он просит…
И не дождавшись от Небес
ответа, реет на просторе,
с бемолем путая диез,
терзает траурное море
каскадом радужных тонов,
порывом дерзкого мажора,
вскипая пеной лепестков
кровавых роз в волнах «аморэ».
Лети! Пари в рассветный час
над зыбкой гладью океана,
мятежный образ скрипача, —
то Ветерком, то Ураганом.

Сосновый дух……
………удар под дых……
— Рывками…… У-уууххх!!!!
(а там обрыв)
— Обходим!!
(траверс… кормовой……)
— Куда ты?!!!! Ё-ёёёё……!!!
Над головой
Оскал воды……
Оскол… ки… дня……
Ошметки чув-ств…
И по… к-камм… ня-м… м-м…
Сознанья прочный монолит
Расплющен,
Выдолблен,
Разбит.
Секунд неистовый поток,
Минуя шейный позвонок,
Ломает выдержку реки,
И каяки — как поплавки —
Летят стремительно вперёд
(а там опасный поворот —
шизофренический вираж…)
Река и люди входят в раж!
— Да, к черту мысли про обнос!
Пройдём легко…
Готовьте трос!
— Серёга! Ты на перехват…
(вниз по течению стоят
Хранители) — храни их Бог…
А небосвод давно оглох
От рёва бешеной воды…
— Держи весло……
Греби… Греби!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Хрустальной крошкой
Брызнет страсть
В реки оскаленную пасть
И мощный, многотонный рык
Войдет под ребра,
Точно клык —
Заточкой сколотых камней…
— Водоворот!
Левей…… Левей!!!!
Лишь чуть замешкался каяк —
Волны увесистый кулак
Швырнёт…
(навалится на грудь
Река всей массой) —
Не вздохнуть…
Но надо выдержать удар…
Рывок…… Каяк… Вода… Стоп-кадр…
Как спиннинг — радуга-дуга,
Вдоль трассы скачут берега,
И в шумном ореоле брызг
Я в сотый раз иду на риск.
И в сотый раз вступаю в бой —
Нет, не с водой — с самим собой.

………………………………

P.S. Мы оба к вечеру устали.
Река сдалась (а я — едва ли).
Теперь она, найдя равнину,
Покорно ляжет под мужчину —
И будет ласковой и нежной,
Доступной, щедрою, безбрежной.

Блаженны плачущие…… Плачь!!!
Терзай сомненьями стихи.
Я твой мучитель и палач,
И своенравная Стихия…
Порывом ветренным Любовь
Жестоко выброшу на рифы,
Зальет дымящаяся кровь
Твои израненные рифмы…
Я — шторм, цунами, ураган —
Стреножить душу не пытайся!
Прошу, отважный Магеллан,
Остынь… Не дергайся, не кайся…
Себя напрасно не вини
В том, что душа кричит от боли —
Ты гибнешь в метре от земли,
Растратив зря остатки воли…
Свирепый, дикий и шальной
Мой гордый нрав тебя погубит:
Тот обречен, кто под луной
Сирену нежную полюбит…
Швыряю хрупкие ладьи
И в щепки разношу причалы,
Топлю с усмешкой корабли…
Но мне все мало… Мало… Мало!!!
Иду, как грозный исполин,
И жизнь, и море по колено!
Ты рвешься из последних сил
Ко мне… А я морскою пеной
Растаю в любящих руках,
Исчезну, ускользну… Но снова
Ты, подавляя в сердце страх,
Меня зовешь… И с полуслова
Я откликаюсь за спиной
Раскатистым, беспечным Эхо
Иль, как насмешливый прибой,
Вдруг захлебнусь безумным смехом…
Одним движением души
Срываю цепи с Небосвода,
И выхожу на виражи
Высоких уровней Свободы.
Нелепо, в общем-то, поверь,
Просить пощады у Стихии…
Я ласковый и нежный зверь,
И никогда не стану Штилем…
Затихнет Ветер — ты умрешь —
Твой Парус сникнет в одночасье.
И с опозданьем вдруг поймешь,
Что лишь Стихией мог быть счастлив.

Глаза в глаза —
сверкающий металл
двух взглядов пересёкся в поединке,
и вздрогнул в тишине огромный зал,
разбуженный аккордом дерзкой скрипки…
Насмешливо смотрю из-под ресниц,
ничем уже, по сути, не рискуя…
Оставим церемонии, мой принц…
Иди ко мне…… ты слышишь?
Потанцуем?
Двойной щелчок испанских кастаньет,
чарующее соло гитариста……
— Аллё, диджей, убавьте в зале свет,
пожалуйста…
Роскошное монисто,
как молния, сверкнуло в полутьме…
Твой взгляд сродни прищуру ягуара.
Берешь меня, не спрашивая, в плен,
рукою притянув к себе.
Гитара
играет всё стремительней,
Лицо
вдруг вспыхнуло от близости зарею,
но стягивает гордости лассо
бунтующую чувственность петлею…
А в дробном перестуке каблучков
слышна чуть различимая угроза,
ловлю тебя с улыбкой на крючок,
приманкой выбирая запах розы —
волнующий, тончайший аромат
духов моих в сознанье проникает.
Я сделала внезапно шаг назад,
под натиском невольно отступая.
Но тут же обнажённою спиной
почувствовала твердь твоей ладони…
Ах…… тише… осторожней, дорогой……
не надо так…… пожалуйста…… мне больно…
Но тщетно…
Нас сближает каждый миг —
глаза — в глаза,
и губы ищут губы…
Ты с трепетной горячностью приник
к груди моей
под угасанье румбы.

Я шла и думала о НЁМ
Под тихий шелест снегопада.
Рождённый вещим январём
ОН был всегда со мною рядом —
В поступках, помыслах, мечтах,
Как голос совести и чести…
Я разбивалась в пух и прах,
А Он кричал: «Прошу, воскресни!»
И воскресала(!)………друг мой…… брат…
А нынче…… нет, ты глянь, Володя,
Какой волшебный снегопад! —
Как будто соткан из мелодий,
Из белых нитей тишины…
Но вдруг внезапное:
— Паскуда…
— Хорош лягаться, пацаны!
— Не бей в живот, сказалллл…… Иуда…
Под сенью тоненьких рябин,
Чуть-чуть левее от дороги
Сцепились в драке пять мужчин.
— Колян, уходим… Делай ноги!!!
Момент… И снова тишина…
Лишь снег в крови…… да чьё-то тело
В сугробе скрыла темнота.
Я подошла к нему…… присела,
Склонясь над сумрачным лицом
(ещё живого или трупа?)
Он застонал… И этот стон
Вогнал в озноб меня и в ступор.
— Ну, что ж ты так? Крепись, дружок…
Постой…… откуда столько крови?
— Санёк пырнул меня ножом……
Ищу мобильник свой… и номер:
(Ноль — три). Мы оба стали ждать
Во тьме приезда «Неотложки»,
Пытаясь рану пережать,
Чтоб боль утихла хоть немножко..
Роняли редкие слова:
— Чего дрались-то вы?
— По пьяни…
Татьянин день… Весь день братва
Глушила «Путинку» за Таню…
— И это всё?
— Что значит всё?
— А за Высоцкого не пили?
— А надо было?
Ёёё-моё… ведь мы о нём совсем забыли!
Мой подопечный вдруг ожил
И, морща лоб, припомнил строчку:
«Где я вторую рюмку пил?
Не помню, нет…… дошёл до точки…»
Я засмеялась:
— Да, братан… твоя цитата прямо в тему…
Но он вдруг снова застонал.
Рука внезапно ослабела,
И не прощупывался пульс …
— Мне не хватает кислорода, —
Он прошептал:
— «Но я вернусь…
конечно…… не пройдёт полгода…»
— Молчи… молчи…… не шевелись!
Ах, что же «Скорая» не едет?
— «…ты докричи……… ты не таись…
дождись меня…» — он снова бредил…
И вот, сигнальные огни!
Я потрясла его за плечи:
— Ауу-у……… ты слышишь …оживи!
Он прохрипел:
— «Ещё не вечер…»
……………………………