Франсуа Вийон - Лэ, или малое завещание

Клянусь я перед ликом Бога:
Мне, как и всем, ты - утешенье.
Едва ли бы я прожил много,
Когда бы не твое рожденье:
Меня сломили бы лишенья,
Нужда до срока б унесла.
Для нас в тебе залог спасенья.
Достойному хвалы - хвала!

Предписывает разум строго
Мне соблюдать повиновенье
Той, чей восход мою тревогу
Рассеял за одно мгновенье.
Забыть былые огорченья
Ты мне столь дивно помогла,
Что днесь мой долг - тебе служенье.
Достойному хвалы - хвала!

Так пусть же твоего порога,
Дитя, мое достигнет пенье,
А ты внемли мне из чертога
И знай: тому, что повторенью
Слов моего благоговенья
Не будет меры и числа,
Посылка эта подтвержденье.
Достойному хвалы - хвала!

Принцесса, без тебя могила
Меня давно б уже взяла,
Но ты мне жить даруешь силы.
Достойному хвалы - хвала!

Все прелести уже сегодня
Со щедростью непревзойденной,
Присущей промыслу Господню,
Даны природой благосклонной
Тебе, наследнице законной
Достоинств рода твоего.
Как тут не вспомнить мысль Катона:
По дереву и плод его.

Осанка, коей равных нет,
И очи, где огонь таится...
Пускай пройдет хоть сорок лет -
Твоя краса не умалится,
А мой язык не утомится
Всегда твердить одно и то ж:
Не зря в народе говорится -
Кем ты рожден, с тем ты и схож.

И в заключение дерзну
Вслед за поэтом я сказать:
К нам племя новое в страну
С небес ниспослано опять,
И не пытайтесь возражать,
Юдифь, Лукреция, Елена:
С моею Дамою равнять
Себя нельзя вам несомненно.

Молюсь я, чтобы Царь Небесный
Дал долгое существованье
Моей владычице прелестной.
Другое же мое желанье
Служить ее преуспеянью,
Чтоб был ей не в обузу, а
В любом полезен начинанье
Школяр убогий Франсуа.

Высокородный принц и мой синьор,
Могучий отпрыск королевских лилий,
Я, Франсуа Вийон, тот стихотвор,
Которого за труд его лишь били,
Вас письменно молю, чтоб поспешили
Вы снова мне взаймы хоть малость дать
И помогли с нуждою совладать,
А я согласен жизнью поручиться,
Что вас с уплатой не заставлю ждать -
В урочный день заем верну сторицей.

Всего один лишь раз до этих пор
Вы, принц, меня шестью экю снабдили.
Для вас такие деньги - не разор,
Меня же много дней они кормили
После того, как вы их мне ссудили.
Но чуть начнет под осень холодать,
Я в лес вокруг Пате пойду блуждать,
Чтоб желудями вдосталь там разжиться,
И, ухитрясь их с выгодой продать,
В урочный день заем верну сторицей.

Я, если бы ломбардец-живодер
Иль ростовщик иной то разрешили,
Свою бы шкуру им в залог попер -
Так мне мои лишенья досадили.
О Господи, что нищеты постылей?
Ужель я буду вечно голодать
И без гроша в кармане пропадать?
Но коль удача вдруг со мной сдружится,
Я зря не стану время провождать -
В урочный день заем верну сторицей.

Принц, хоть стыжусь я вам надоедать,
Но с чистым сердцем смею утверждать:
Без лишних денег мне не прокормиться.
Не бойтесь же меня ссудить опять -
В урочный день заем верну сторицей.

Так мчитесь же, стихи, в полет
И в полную звучите силу,
Дабы все знали, что в могилу
Меня безденежье сведет.

Друзья, прошу я пожалеть того,
Кто страждет больше, чем из вас любой,
Затем что уж давно гноят его
В тюрьме холодной, грязной и сырой,
Куда упрятан он судьбиной злой.
Девчонки, парни, коим черт не брат,
Все, кто плясать, и петь, и прыгать рад,
В ком смелость, живость и проворство есть,
Чьи голоса, как бубенцы, звенят,
Ужель Вийона бросите вы здесь?

Все, кто остроты, шутки, озорство
Пускает в ход с охотою большой,
Хотя и нет в карманах ничего,
Спешите, или вздох последний свой
Испустит он в лохмотьях и босой.
Вам, кто рондо, мотеты, лэ строчат,
Ужели, как и раньше, невдогад,
Что вами друг спасен быть должен днесь,
Не то его скует могильный хлад?
Ужель Вийона бросите вы здесь?

Так навестите ж друга своего
Вы, вольный люд, который над собой
Власть признает лишь Бога одного.
Так сильно узник изнурен нуждой
И пост день изо дня блюдет такой,
Что из нутра стал источать он смрад,
И не вином - водой его поят,
И принуждают хлеб столь черствый есть,
Какого даже крысы не хотят...
Ужель Вийона бросите вы здесь?

Вас, принцы, почитая за ребят,
Со мной друживших много лет подряд,
Меня отсюда я прошу увесть.
Пример берите в этом с поросят:
Один захрюкал - прочие примчат.
Ужель Вийона бросите вы здесь?

- Кто там стучит? - Я. - Кто ты? - Сердце я,
Которое живет в груди твоей
И, видя, что без пищи и питья
Ты чахнешь, пса бездомного бедней,
Тебя жалеет что ни год сильней.
- Что я тебе? - Ты вздор несешь страшенны
Ведь мы же нераздельны совершенно.
- Дай мне подумать. Жди. - И долго ль ждать?
- Пока я в возраст не войду степенный.
- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Чего ты ищешь? - Легкого житья.
- Лет тридцать прожил ты. К числу детей
Тебя не отнесешь, но блажь твоя
Тебе отстать мешает от друзей.
- Что ты умеешь? - Ничего. Верней,
Мух отличать от молока мгновенно:
Они черны, оно бело и пенно.
- И это все? - Что мне еще сказать?
- Погибнешь ты. - Уж так ли непременно?
- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Бедняга ты, признаюсь не тая.
Жить этак может только дуралей,
И будь ты вправду глупая свинья,
Тебя я извинило бы скорей,
Но ты ж других, пожалуй, поумней,
А вот себя бесчестишь откровенно,
Глумясь над общим мненьем дерзновенно.
Ответь же! - Полно попусту болтать.
- Ну, если ты грубишь мне столь надменно,
Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Кто сбил тебя с пути? - Нужда моя.
Влияние Сатурна с юных дней
Гнетет меня. - Что за галиматья!
Лишь человек кузнец судьбы своей,
И Соломон писал не зря, ей-ей:
«Мудрец влиять способен несомненно
На роль светил небесных в жизни бренной».
- Не ври. Никто другим не волен стать.
- Неужто? - Да, таков закон вселенной.
- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Впредь жить ты хочешь лучше? - Неизменно.
- Изволь же... - Что? - Покаяться смиренно,
Лишь чтение любить самозабвенно,
Людей дурных бежать. - И тосковать?
- Опомнись, тело, иль пойдешь в геенну.
- Не все ль равно, коль я с рожденья тленно?
- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.