Джордж Байрон - Дон Жуан

Две дамы разведенные, бесплодные
И грустные, как можно угадать,
Готовы были девочку безродную
Как собственную дочку воспитать
Ей преподать манеры благородные
И в должном виде свету показать
(Где в первый свой сезон всегда царицы
Хорошенькие юные девицы,

Особенно имея капитал!)
Потрепанные пэры, джентльмены,
Которых рок немного пощипал,
Мамаши, и сестрицы, и кузены
Преследуют желанный идеал
(Для многих что блестит, уж то и ценно!),
И вальсами и лестью все подряд
«Фортуне юной» голову кружат!

И маменьки и тетки — все посредницы;
Я знаю дам восторженных таких,
Которые сосватали наследницу
Для собственных любовников своих!
Скажите, дорогие собеседницы,
Tantaene [67] Столь ли (лат.). совершенства в душах их?
Но жертву — то порой берет досада:
Бедняжка и приданому не рада!

Иная попадается легко,
Иная — три десятка забракует,
Отказы рассыпая широко;
Тогда уж и посредник негодует:
«Девица N заходит далеко!
Она, мол, недозволенно флиртует!
Она улыбкой говорила да,
А нынче вслух сказала никогда!

Наш бедный Фред влюблен и так страдает!
Он сам богат — тут не в деньгах вопрос;
Она прекрасный случай упускает,
И будет день — прольет немало слез…
Но… тут маркиза что — то затевает!
Наш бедный Фред так много перенес…
Но стоит ли она его печали?
А кстати — вы письмо ее видали?»

Но ни мундир, ни титул, ни стихи
Капризную невесту не прельщают;
Пари напрасно держат женихи
И, тратя время, сроки назначают.
Зато какие злые языки
Несчастного счастливца обсуждают,
Когда его за ум, иль рост, иль род
Прелестная сильфида изберет!

Но кто же он? Примеров много разных!
Порой унылый юноша — поэт,
Поклонник из породы неотвязных;
Порой веселый баловень побед,
Повеса из насмешливых и праздных;
Порой — вдовец почти преклонных лет…
Вы спросите: за что он выбран ею?
За что? Ведь все на свете лотерея!

Признаться вам, и я однажды был
Владельцем столь счастливого билета
(Как некогда Полоний говорил:
«И вправду жаль, и жаль, что правда это!»
Не знаю, чем я выбор заслужил,
Но я согласен с приговором света
Сей выбор был (я говорил не раз!)
Чудовищным для одного из нас.

Простите мне обилье отступлений.
Вглядитесь — вывожу я каждый раз
Из них немало мудрых наставлений,
Как честный пастор, действуя на вас
Как опекун, любитель поучений!
(В какие дебри мой забрел Пегас!)
И муза, словно старая дуэнья
Иль скучный друг, читает наставленья.

Но нынче я хочу изобразить
Все сущее с жестокой прямотою:
Вот то, что есть, а не должно бы быть
Поймите, что занятие пустое
Морали плугом ниву бороздить,
Пороком удобренную. Не скрою
От этой вспашки злые сорняки
Упрямо вглубь пускают корешки.

Но прежде вам напомню, что Леила
Была, как утро майское, нежна,
Чиста, как снег (я знаю, критик милый,
Последняя метафора бедна),
И юного Жуана охватило
Желанье подыскать опекуна,
Точнее — опекуншу строгих правил,
Которой бы он девочку оставил.

Он ясно отдавал себе отчет,
Что в педагоги вовсе не годится
(Не всякий это честно признает,
А честности не вредно поучиться!).
Он говорил со многими… и вот
Из патронесс, которыми гордится
«Сообщество по устраненью зла»,
Им леди Пинчбек выбрана была.

Она была, наверно, молода
В былые дни, а нравственна всечасно.
(Хотя и говорили иногда…
Но не хочу я сплетничать напрасно
И повторять не стану, господа,
Нелепых обвинений, сей ужасной
И гадкой жвачки; пусть двуногий скот
Ее в корыто светское плюет!)

Наверно, согласитесь вы со мной
Поскольку все мы это замечали,
Что дамы те, которые весной
Веселым легкомыслием блистали
И результат (порой весьма дурной!)
Печальных заблуждений испытали,
Оберегут от зла куда скорей,
Чем те, кто горд невинностью своей.

Чужие неизведанные страсти
Святоши лишь из зависти клеймят:
Не уберечь невинность от напасти,
А только уколоть они хотят;
Но ветеран любви, науку счастья
Познавший, новичка наставить рад
И может помешать предупрежденьем
Опасным, необдуманным решеньям.

И дочки тех разумных матерей,
Которые сердечные тревоги
Познали не из чтенья, а скорей
Из практики, на жизненной дороге,
На ярмарке невест куда быстрей
Находят сбыт, чем девы — недотроги,
Воспитанные маменькой — ханжой,
С холодной и бесчувственной душой.

О леди Пинчбек прежде поговаривали
(Как о любой молоденькой красавице),
Ее ума, однако, не оспаривали,
Ее bons mots [68] Острые словечки, остроты (франц.) могли всегда понравиться.
За ней когда — то денди приударивали
Но к старости любой из нас исправится;
Отличною женой она слыла
И совершала добрые дела.

Она была надменна с высшим светом.
В кругу друзей любезна и мила
И молодежи ласковым советом
Уже не раз умело помогла.
Упоминать не стану я при этом,
К кому и где добра она была,
Но повторю, что девочка Леила
В ней теплое участье пробудила.

Жуан ей тоже нравился; она
Его считала добрым, хоть немного
Испорченным, в том не его вина,
Нельзя его судить излишне строго:
Подумать только, как была трудна
Жизнь юноши! И все же, слава богу,
Он не погиб, и скептиком не стал,
Он только удивляться перестал.

Нас не смущают в молодые годы
Превратности судьбы и затрудненья,
А зрелый возраст ропщет на невзгоды
И даже порицает провиденье;
Но кто знавал военные походы,
Безумства женщин, кораблекрушенья,
Тот и в шестнадцать лет и в шестьдесят
Большим житейским опытом богат.

Жуан доверил леди этой чинной
Леилу, избавляясь от хлопот,
Чтоб та законов светских список длинный
Передавала ей из года в год,
Так прежний мэр с весьма достойной миной
Преемнику ладью передает,
Ладью назвать бы можно и нежнее:
Ну, скажем, — раковиной Цитереи!

Мне нравится преемственность, ей-ей!
Таким путем девицы получают
Все совершенства грации своей
И все свои таланты умножают.
Та — пишет, та — поет, как соловей,
Та — мудростью знакомых устрашает,
Та — музыкой, та — прелестью острот,
А та — простой истерикой берет.