Андрей Дементьев - Азарт (сборник стихов)

И как бы ни сложилась жизнь вначале,
И что б ни ожидало нас потом, —
Благословляю все её печали,
Рассвет и вечер
За моим окном.

Твоя душа всегда с людьми,
Великий брат наш — Низами…
Не оттого ли ты велик,
Что мудрость времени постиг,
Что слёзы бедных осушал,
От злобы сильных не бежал?

Не оттого ли ты велик,
Что был надеждой для людей.
И от твоих бессмертных книг
И мы сильней, и мы добрей?

Поэт не может не страдать,
Когда страдал его народ.
Ни лесть, ни ложь, ни благодать
Лишь правда за сердце берёт.

Твоя душа в стихах болит…
И — давний слышится мотив. —
Ты жил средь горя и обид,
Судьбу стихами оплатив.

Не потому ли ты велик,
Что мудрость времени постиг…

Мы что-то утратили
В жизни своей…
Хотя так же матери
Ждут сыновей.

По-прежнему дети
Нас учат добру.
По-прежнему светел
Мой лес поутру.

И те же красоты
У белой зимы…
И все-таки что-то
Утратили мы.

Утратили что-то
В других и в себе.
По сердцу работа,
А мысль о рубле.

По сердцу невеста,
Но будущий зять
С ней теплое место
Надеется взять.

Мы были добрее.
Наивней подчас…
А может быть, время
Меняется в нас?

Но так же доверчивы
Те, что пришли.
Делить-то нам нечего.
Кроме души.

Я этой истиной избитой
Кого сумею поразить?

Слова, рождённые обидой,
Не торопись произносить.

Не торопись обидеть друга
Несправедливостью своей,
Загнать его внезапно в угол,
Хоть он нисколько не слабей.

Он просто чуточку добрее.
Он молча ярость переждёт.
И чем остынешь ты скорее,
Тем горше будет твой отход.

И стыд тогда в тебе проснётся.
С ним расставаться не спеши.
А друг лишь грустно усмехнётся.
Как слёзы,
Кровь смахнет с души.

Видел я, как дорогу строили.
В землю камни вбивали женщины.
Повязавшись платками строгими,
Улыбались на солнце жемчугом.

И мелькали их руки медные,
И дорога ползла так медленно.

Рядом бегал прораб довольный,
Руки в брюках, не замозолены.
— Ну-ка, бабоньки! Paз-два, взяли! —
И совсем ничего — во взгляде.

Может, нет никакой тут сложности?
Человек при хорошей должности.
Среди них он здесь вроде витязя…
Ну а женщины — это ж сменщицы,
Не врачи, не студентки ГИТИСа.
Даже вроде уже не женщины,

А простые чернорабочие,
В сапожищи штаны заправлены.
А что камни они ворочают,
Видно, кто-то считает правильным.

Всё рассчитано у прораба:
Сдаст дорогу прораб досрочно.
Где-то выше напишут рапорт.
Вгонят камень последний бабы,
Словно в рапорт поставят точку.

Но из рапорта не прочтут
Ни газетчики, ни начальство,
Как тяжёл этот женский труд,
Каково оно, бабье счастье.

Как, уставшие насмерть за день,
Дома будут стирать и стряпать.
От мозолей, жары да ссадин
Руки станут как старый лапоть.

Мы вас, женщины, мало любим,
Если жить вот так позволили.
Всё должно быть прекрасно в людях.
Ну, а в женщинах и тем более.

Не хочу, чтоб туристы гаденько
Вслед глядели глазами колкими,
Аппаратами вас ощелкивали:
"Вот булыжная, мол, романтика…"

Мы пути пролагаем в космосе,
Зажигаем огни во мгле.
И порою миримся с косностью
На земле.

"Здесь похоронена Ланская…"
Снега некрополь замели.
А слух по-прежнему ласкает
Святое имя — Натали.

Как странно, что она — Ланская.
Я не Ланской цветы принёс,
А той, чей образ возникает
Из давней памяти и слёз.

Нам каждый день её был дорог
До той трагической черты,
До Чёрной речки, за которой
Настало бремя суеты.

Как странно, что она — Ланская.
Ведь вслед за выстрелом сама
Оборвалась ее мирская,
Её великая судьба.

И хорошо, что он не знает,
Как шли потом её года.
Она фамилию сменяет,
Другому в церкви скажет "да".

Но мы её не осуждаем.
К чему былое ворошить.
Одна осталась — молодая.
С детьми, а надо было жить.

И всё же как-то горько это.
Не знаю, чья уж тут вина,
Что для живых любовь поэта
Так от него отдалена.

О друге своём узнаю от других.
Он мечется где-то
Меж дел и свиданий.
И дружба моя —
Как прочитанный стих —
Уже затерялась средь новых изданий.

О друге своём узнаю из газет.
Он мимо глядит
С популярной страницы.
Ну что же, на «нет»
И суда вроде нет.
Не пивший вовек,
Я хочу похмелиться.

О друге своём вспоминаю порой.
Читаю открытки его и записки.
Но кто его тронет —
Я встану горой,
Поскольку священны у нас обелиски.

В нас любящие женщины
Порою
Находят добродетелей запас.
Мы в их глазах
То боги, то герои…
А их сердца —
Как пьедестал для нас.

Как будто мы и вправду так красивы
И так мудры.
Скорей, наоборот,
Но никакие доводы не в силах
Столкнуть нас
С незаслуженных высот,
Пока не сгонит разочарованье —
И всё в обычном свете предстаёт.
А бывший «бог»,
Улегшись на диване,
Других высот
Уже не признаёт.

О, как же надо и любить и жить,
Чтоб пьедесталы не давали трещин,
Чтобы высоты в сердце заслужить
И быть достойным
Заблуждений женщин.

Нельзя небрежно жить.
Забывчиво дружить.
Небрежность — это лень.
Душевная бестактность.

Уже который день
Вхожу с тобой в контакты.

А ты со мной небрежна.
Как будто даришь мне
Последнюю надежду
Побыть наедине.

Среди прекрасных комнат,
Как старенький мотив,
Меня случайно помнят,
Умышленно забыв.

Придет иное время
И все перечеркнет.
И старой дружбы бремя
Начнет другой отсчет.

Весенний рябиновый запах
Тревожит мне душу порой.
Хотел бы попасть
Я в твой замок,
Да сердце
Забыло пароль.

Запретная зона обиды
Наш мир поделила опять.
Уж лучше
Короткая битва,
Чем снова
В осаде стоять.