Александр Месропян - Возле войны

в ночь на четверг накатит пустая земля тяжёлые сны
долго ли до беды видеть пустые поля возле войны
долго ли после войны нам до сих пор одним дотемна
жить здесь налево там было теплее и вот те на

там нет никого заброшенные дворы летающих по небу
в тишине словно где-нибудь возле войны какой-нибудь
позарастали травою от страха по горло по самое некуда
что ж мне так хорошо то мне никогда ещё не было

так хорошо семь часов вечера возле войны вдохнуть
поглубже выдохнуть всё кина не будет кому-нибудь
довоенному до сих пор написать письмо
и не отправлять никуда как-нибудь само

не выговаривается не выговаривай никто ведь не просит
не стоит над душою не требует вынь да положь
никто не умрёт возьми валидолу и успокойся

ну как? ты ещё хочешь проверить хрупко ли всё что скопил?
не держи отпусти а ну как не разобьётся

тихо под языком холодно и бесследно

Вы не подскажете, как мне пройти короче?

ну как тебе вот так вот объяснить
по этой улице в ту сторону пойдёшь там дальше спросишь
там девочка стоит на тонких ножках покачиваясь в такт
все кто умели читать по её губам говорили в конце что это был блюз
но я не уверен это было бы слишком просто *короче
там девочка стоит на тонких ножках из-под опущенных ресниц а рядом
там всюду жизнь и продуктовый магазин с названьем кратким русь
ну знаешь чипсы-кола-сигареты не то что пиво-бабы-папиросы
сисястая сплошная продавщица не то чтоб вамп но тоже с коготками
во все глаза глядит возьми свои слова обратно и беги во все глаза
пока не поздно там свернёшь направо или нет короче
там будет больно сам увидишь дальше спросишь
короче некуда **

____________________________
*мы думаем что это было слово
какое-то одно на "н" напрасно ненадолго

**во всяком случае уж точно не навсегда
а никто и не обещал

помаши мне рукою с той стороны я совсем устал
там у вашего света какой-то другой состав
снег снится вам да не верится ни одной
и море во тьму шеве́лится за стеной

Ольга 44 библиотекарь до сих пор
никого за душою наверное
а потом откинувшись на подушку
отдышавшись немного вдруг
засмеётся хрипло прижмёт к себе крепко-крепко
плюшевых двух с пуговичными глазами медведя и
медведя с фантомными болями в давно потерянной лапе
и повторяет повторяет прислушиваясь к себе
господа вы звери господа
вы звери мои

я что-то совсем устал напиши мне с той стороны
вкус вины перед богом слаще чем вкус вины
перед детьми детьми не знающими со мной
как море во сне шеве́лится за стеной

Инга 24 вот уже два года вдова
ни разу не плакала никому не дала
по вторникам вот уже два года
ей снится документальный сон
запись казни с кассеты
привезённой идиотами сослуживцами Игоря
вся прошедшая жизнь не промелькнула у него перед глазами
ему было просто страшно и даже не стыдно и всё
по средам Инга просыпается
одна улыбаясь

пришли мне книг понемногу фруктов дождя земли
там у вашего горизонта белые корабли
воздух со светлячками весь мир иной
и море шеве́лится шёпотом за стеной

Алла Гала не разобрать
да она похоже сама не знает точно
ни имени своего ни возраста
спина прямая подчёркнуто вежлива
добрый день говорит как вы себя чувствуете
младшая говорит у меня дура и шлюха зато старшая
видела кремль он горит в её сердце холодным огнём
он бережёт её крылья страшным своим небесам
Гала дышит на меня перегаром Алла не помнит где
в глазах у обеих радость

с той стороны перрон с этой вагон или наоборот
махни мне рукою попутный народ поймёт
что к чему если что не даст пропасть в нежилые сны
и море шеве́лится за стеною с той стороны

встанем в дождь в субботу в девять
ничего не станем делать
подождём само пройдёт
по перрону вдоль состава
до чего же всё достало
а потом наоборот

долго тянется ли коротко ли
твой скоромный город
сквозь мобильный перезвон
беспросветно ненаглядно
встанем плюнем ну и ладно
выбьем дно и выйдем вон

шипы шиповника тысяча листьев
тысячелистника бессонница незабудки
придорожная пыль полыни судьба и слёзы
мать-и-мачехи головокружение чебреца

кажется всё

вот теперь я вернулся а ты
нарисуй по мне страшным огнём своего чистотела
сердце моё и лето моё и душу
и все остальные органы внутреннего сгорания

раз в сто лет одного и того же столетника на подоконнике

небо безлюдно с тех пор
опустившийся весь как навсегда как снег
не поднимает глаз кажется путает меня с кем-то

неважно ну спой мне что-нибудь что ли
из пети и волка из порги и бесс из последних сил
как вот это вот помнишь? про ещё одну ночь про мерседес-бенц

ну сыграй мне что-нибудь что ли
быстрее выше больнее или я тебя с кем-то путаю?
или про всех остальных пролетевших над нами и без оправданий

закрой меня страна труби отбой
зови меня осу́жденным таким-то
храни меня страна как на убой
горелым хлебом и палёным спиртом
гори гори во мне до сентября
досрочного условного местами
напрасного короче говоря
достали

да хоть сейчас да хоть под протокол
пиши страна хоть таймсом хоть верданой
я вот таким вот был и был таков
и что мне причитается отдай мне
кончай нудить не нагоняй тоску
закрой глаза читай меня на память
в последнем слове сказано ку-ку
и всё

чтоб ни убавить ни прибавить

активы нематериальны
а средства видимо в пути
сыграй-ка песенку охальну
мне на своём уйди-уйди

возьми мелодию старинну
добавь слова добавь слова
цена всей песне хрен с полтиной
а как кружится голова

как не кончается погода
как намечается зима
и всё у гробового входа
и всё почти что задарма

сыграй мне музычку бездомну
тарам-пам-пам и уходи
что небо ясно и бездонно
с винцом в груди с винцом в груди

дурочки отдыхают сегодня он читает jazz
там сквозь кофе и сигареты а завтра
на фотографиях смутных дыханьем
фрагментов медной сверкающей синкопы
микрофонной стойки с отпечатком занемевшей ладони
и чего-то ещё что могло быть кровью той же группы
молодой подающий надежды сотрудник управления "К"
разглядит отражение лиц тайно и явно
предвкушающих угрозу национальной безопасности