Александр Месропян - Возле войны

я же говорил всё пройдёт всё и прошло
виноградник ясен теперь вовсю до той стороны
как ты там на той стороне тепло ли тебе тепло
светло ли тебе светло снятся ли тебе твои сны

сквозные окрестности несмертельны но сил терпеть
нет больше никаких на этот раз
жалко ли тебе меня хоть кого-нибудь теперь
жалко ли тебе или там совсем не до нас

если осень зима и тебе её не унять
оставайся у нас тут
прорва неба и запахи позапрошлых трав обо всём понемногу
знаешь какие такие что умереть и не встать
или даже забыть и не вспомнить забыть
и не вспомнить

не будет тебе прощенья
и праздника тоже не будет завтра
утренним выстрелом запрокинутым спугнёт михалыч незнамых птиц
чёрных ради простой тишины ради всего святого
оставайся смотри высоко говори невпопад
понимай как знаешь

занимаясь у самой земли в тишине со временем явно
поднимался выше сквозь ветви вишен казался старше
самого себя глядящего сквозь торопливые ветви яблонь
в тихое небо примерно там же тогда же

только с другого боку а так всё то же
говорящего вотблинтуман поди разгляди в тумане
называл его как попало гантенбайн голоскрови боже
сквозь ветви твоего сада быть выше всех над холодными их домами

такая весна
некоторым из этих снов облачно и напрасно все остальные
и вправду спят как дураки

а ты смотри не смотри снов на закате
станет стыдно сам не поймёшь почему слова не складываются ни во что
будет болеть голова потеряется всякий смысл
воскресения сдобного запаха из приоткрытой двери
времени старого города прожитого легко навылет
больно конечно но в общем вполне терпимо
старого хутора пропитого давно бы да жить-то где больше негде
и всего остального не хватало мне только теперь
тебя ещё потерять и всё
не спи когда солнце заходит вставай умойся холодной водою
бабушка мне повторяла и мама и я вот тебе говорю
а больше никто не скажет

я же предупреждал просил сто раз повторял
больше жизни надо было любить меня больше жизни
теперь ты хочешь знать как я тебя помню а я тебя не помню

новогодний озноб еловых иголок в стаканах полночного спирта
осознанная необходимость соблюдать правила социалистического общежития
наверное потому и ситцевая тишина всего нетерпелива но не проронить
ни звука нездешнего имени Лю и ямочки на ягодицах и так нам и надо
пока ещё время терпит пока ещё жив тем временем не переполнен
воздух нечаянных местоимений поторопиться пока они все не проснулись

больше жизни? не помню
ну значит не надо было любить меня больше жизни
я не помню и это уже не важно

ничего не бойся пока я рядом

чешуйчатый осенний холодок пробегая вздрагивает меня
и замирает поодаль серою ящеркой
неподвижен самому себе недоверчив и неуловим
согрейся на солнце пока не поздно вернуться бы
а там глядишь и полюбит кто

бабочки вот тоже пугливы пока не уснут
только во сне распахнуты некоторые
или если дуры или если сладко им
или если умерли и никого уже сегодня не ждут

есть ещё линия прибоя на босу ногу и одноклассницы
в которых свет светит необъятный им самим до сих пор
не ясно что будет снами хотя былых впечатлений было-то
всего ничего и других не будет

а нам до сих пор не видно конца и края
так и живём как в раю как в раю (кричит) как в раю
(бьёт кулаком по столу встаёт роняя стул отворачивается)
прости

а теперь о главном
ничего не бойся пока я рядом кроме меня больше некому
да никому больше и не надо

темнеет раньше всё ненагляднее все
но некоторые ненагляднее всех
те кто лицом к стене словно отстань-голова-болит
и те кто распахнуты мне вдруг словно крылаты

серпантин мельком море само по себе неважно за́ год
вспоминаешь его единожды ну от силы трижды на запад
поглядываешь говоришь "Пора" однажды
если сразу не выйдет дважды от силы дважды

не торопись холодное пей маленькими глотками
не торопись горячее пей маленькими глотками
не торопись до утра ещё далеко
и чем дальше дальше

чуть замешкается ветер и тут же
точно ягода недозрелая или дождь за шиворот
пальцем ведёшь вдоль позвоночника до дрожи
а навстречу то рыба то птица и чаще птица чем рыба

как водится и хочется и колется
звук осторожный и глухой куда-то котится
кто вспомнился кто выбился кто спрятался
а кто не спрятался никто не виноват

не бейся надо мной не бейся не бойся за меня не бойся
я буду гений и злодейство ты обо мне не беспокойся
усну любовью и коварством проснусь по снегу пожалею
сменяю царство на полцарства чтоб потеплее

вечереет меня с разбегу бросает в сон один и тот же
я голый по длинному коммунальному коридору медленно
молча боюсь чтоб никто не увидел одна из дверей открывается
другая меня с разбегу бросает в сон

земля лежит за окном о своём плацкартном
страна стоит стакано́м на своём посконном
пролить войну с бодуна на штабную карту
послать гонца за вином дотемна поскольку

то сквозняк в переулке то женщина в возрасте
у меня самогон говорит и тот как слеза
и в вечернем без сожаления воздухе
нервно подёргивается стрекоза

всё получилось бы
если б не та терпкая трещинка по правому краю
нервы ни к чёрту
дёрнулась и поминай теперь как звали

это важно послушай меня если честно
это я их всех оставил здесь одних и уехал
чтоб им всем было пусто и ясно и просто в покое
это я их всех оставил здесь и если честно забыл

там ягоды сны и кровавы
там птицы терпимы детьми
в надежде добра или славы

но вишни полягут костьми
прольются вином винограды
сопьются дождём воробьи

там белые бабочки ада
растеряны и виноваты
что сами себе не свои

метнутся от края до края
и снова и так дотемна
что беглые бабочки рая

как бы резвясь
или играя
как будто бы нам не война